Мария Свешникова - Артефакты

Романович сохранил полную коллекцию сборников Café del Mar. Я перерыла все его ящики, пока не откопала плеер и даже спустилась за батарейками. Нежный гомогенный лаунж заполнил меня спокойствием и воспоминаниями, отодвинув все остальное на второй план.

На самом деле Café del Mar – не просто абстрактное кафе у любого моря. Это вполне конкретное питейное заведение на каменистом пляже в Испании, в местечке под названием Сан-Антонио-Абад (Sant Antoni de Portmany), открытое в 1980 году. Там красивые закаты, но грязная вода. Вкусная пинаколада, но неудобные белые деревянные стулья на веранде. Такой вот оксюморон, а не кафе у моря.

Мы были там с Алеком несколько лет назад. Правда, нам не повезло с погодой.

Но мы не расстроились, потому что никогда не относились к числу тех, кто ждет погоды у моря и благоденствия стихий…

Дома меня ждала удивительная приветственная картина в лице моих подруг. Настя жила у меня по случаю приезда из Дубая, но вот Карину я никак не ожидала увидеть, хотя она и обзавелась дубликатом моих ключей еще в далекой молодости на случай непредвиденных обстоятельств. И, видимо, они наконец случились.

Настя сидела на ковре в позе лотоса и медитировала под YouTube-канал йогина, а Карина систематически перерывала книжные полки и ящики стола.

– Искренне надеюсь, что это не то, что я думаю! – выпалила я с порога.

– И какие предположения, Ватсон? – поинтересовалась Карина, в то время как Настя, видимо, достигла дзена и вообще не заметила, что я вернулась.

– Вы решили, что меня угондошили. Ты перерываешь дом в поисках завещания, а Настя пытается выйти в астрал и узнать, куда я его спрятала. Ну логично же.

– Нет, я ищу экземпляр книги о Кире Макеевой. Он же у тебя остался? Я просто пять книжных объехала, нигде его нет, – тут она шмыгнула носом. – Почему от тебя воняет Романовичем? – как на допросе сыпала вопросами моя кровная сестра.

– Как ты догадалась, что от меня пахнет Романовичем?

– Потому что он последний человек на земле, который душится Aqua di Gio – этого не делают даже племена папуасов. Прошлый век. Интересно, у него дома запасы в чулане? Где он вообще их находит? Закупился перед школьным выпускным на всю оставшуюся жизнь?

– Я так понимаю, сказать, что я была в парфюмерном магазине и меня случайно оросили, не прокатит?

Карина не сдавалась и продолжала выгребать содержимое книжного шкафа на ковер.

– А зачем вы тогда расстались, если вам так хорошо вместе?

– Ты приехала мемуары искать – так ищи. Зачем они тебе, кстати, понадобились? – пыталась я включиться в происходящие события.

– Потому что, если я в среду поеду на встречу, то хочу хоть примерно понимать содержание. За фига тебе столько справочников фельдшера?

– Ну ты же знаешь, что я ипохондрик и люблю засыпать под медицинскую литературу! – Пока Карина увлеченно рыскала по шкафам, я наклонилась к плечу и принюхалась. Действительно пахнет Романовичем. Пометил. – А с Настей-то что? – я жестом показала в сторону гостиной.

– Йогой похмелье снимает, я ее выдернула с пьянки. Тебе, кстати, не кажется, что она стала пить с очень странными нерусскими людьми?

– Что за приступ национализма?

– Ну не, может, просто какие-то знакомые по работе – арабы, кто его знает. Тебе, кстати, консьерж передала какую-то почту – доставили курьером, когда дома никого не было.

Я лениво прокралась в прихожую, стараясь не потревожить Настю, и открыла черный матовый конверт без опознавательных знаков. Внутри было приглашение на выставку работ Киры Макеевой под названием «АRТЕФАКТЫ». Я остолбенела, но монотонно стучала ладошкой по стене, призывая Карину.

– Твою мать! Пошли! – Карина быстро сунула ноги в первые попавшиеся ей на глаза кроссовки и засеменила к лифту. Не дождавшись его прибытия, мы ринулись вниз пешком.

Оголтелой ватагой мы набросились на консьержа с вопросом, как конверт попал к ней в руки. Она служила в свое время в ВДВ, и глаз у нее был явно с алмазным напылением. Она мигом вспомнила, как накануне приходил мужчина. Дорого и хорошо одетый, он попросил положить письмо в почтовый ящик. Сказал, что в квартире никто не отвечает, а ему велели доставить.

Я достала телефон из кармана и начала листать сохраненные фотографии, на одной из них была фотография Марецкого со злосчастной кинки-вечеринки.

– Он?

– Он, – уверенно кивнула консьержка.

В этот момент последняя надежда на злую шутку судьбы и, как выразилась Карина, несуразное танго совпадений умирала. Макс Марецкий вопреки всем законам природы и логики жив. И, более того, он, как истина из X-Files, где-то рядом. Я посмотрела на Карину и расстегнула пуговицу у нее на рубашке.

– Так лучше! Двинули?

– Куда двинули? В дурку сдаваться, что нам призраки мерещатся? – открестилась она.

– Нет, в банк!

– Грабить? – судорожно полюбопытствовала Карина.

– Нет, изымать записи камеры видеонаблюдения.

Мне повезло, что соседняя от подъезда дверь – банк, снаружи увешанный камерами видеонаблюдения. Часто, когда я прогревала машину, видела, как охранники курят. Даже пару раз разболталась. Они все советовали мне, как и где чинить рулевую рейку.

Спустя тридцать минут околосветской беседы и бутылки дорогущего коньяка мы с Кариной увидели запись, на которой Марецкий подходит к дому.

– Живой, сволочь. Но, как ты правильно выразилась, заско…

– Заскорузлый! – изрекла я на выдохе.

– Именно такой, да, – согласилась она. – Слушай, а тебе не кажется странным, что он так оглядывается, как будто тут в первый раз. Вон! – почти закричала Карина. – Он по листку сверяется с адресом. Марецкий был у тебя сотни раз.

– И он знал код от домофона, – озвучила я еще одну догадку.

– Ну, код от домофона не так сложно забыть. Но вот то, как он двигается к подъезду. Неуверенно как-то, – не унималась она.

– Слушай, может, нам кажется уже, – перешептывались мы.

– Ага. Ты еще покрестись тут, чтобы больше казалось. Нет, странно это. Я, кстати, Насте пока ничего не рассказывала, – уведомила меня Карина. – Стойте! – выкрикнула она громогласно. – Можете увеличить вот этот кадр?

– Что ты там увидела? – я заметно побледнела на всякий случай.

– Да, вот тут, руку увеличивайте! Где он из машины выходит. Посмотри на брелоки! – Она достала ключи из кармана кардигана и начала тыкать мне в лицо. – «Месяц чистоты и душевного покоя», а у него «Год чистоты и душевного покоя». Это те брелоки, которые нам с Кирой выдавали в Группе анонимных наркоманов, куда нас направили после «Клиники Маршака». Их выдают за каждый месяц. Более того, у них разные цвета. Судя по цветам брелоков, он чист уже почти пять лет. Он лежал в клинике, понимаешь? Как и мы с Кирой, – в ужасе тараторила Карина.