Мамкина Конина - Гетопадение

Отто кивнул и закрыл лицо руками: он ещё не знал, что его ждёт впереди, но чувствовал грядущие перемены тем местом, которому доверять привык. Нет, лучше, всё-таки, быть врагом хорошего человека, чем другом плохого.

***

Набравшись опыта, Шульц решил, что пора бы ему вернуться в alma mater и начать использовать полученный опыт и накопленные знания на практике. В голову врача пришёл масштабный план по внедрению криминальных практик в областную клиническую больницу на гос. обеспечении.

Единственное, что он не учёл, была неявная, но, тем не менее, истина: о лучших приступных схемах не пишут в полицейских отчётах. Лучшие приступные схемы так и остаются нераскрытыми.

Пролог. Глава 3: “Пей по праздникам, кури – по неприятностям”

“Ich hab' Freunde, ich bin nicht sozial

Ich habe Werte und keine Moral”

“У меня есть друзья, но я не социален

Есть ценности, и нет морали”

Eisbrecher

Антон открыл дверь и уже готовился запрыгнуть в машину Отто, когда вдруг почувствовал, что во рту стало сухо, а ноги подкосились. Ему вдруг показалось, что из-за здания суда на него неодобрительно смотрит отец. Взгляд Шульца старшего упёрся прямо в сына и растаял.

Врач не мог уверенно сказать, видел ли его на самом деле, или же просто почудилось, но ощутил, как к горлу подступает рвота, как заложило уши и закружилась голова. Он болезненно поморщился и упал на пассажирское сидение.

Адвокат сел за руль, пристегнулся и повернулся к клиенту, – Шульц, ты чего?

— Ох, я так ослаб и оголодал. Тело к земле само тянется, – подмигнул Антон. Отто закатил глаза и резким движением вывернул ключ в зажигании.

***

Он поблагодарил кассира, забрал у него хрустящие бумажные пакеты с жирными пятнами и протянул один Антону. Врач сидел, обернувшись к окну, и не обратил на зов ровным счётом никакого внимания. Пакет с картошкой и сэндвичем слегка ударился о его голову, затем упал на колени.

– А? Извини, я просто, – он приоткрыл воспалённые глаза, отвернулся от окна, растирая ладонями плечи, – Просто задумался. Как-то холодно стало. Не находишь?

– Не знаю, как по мне, так даже жарко. Включить печку?

– Да нет, нет, так нормально, – Антон растерянно потряс головой и зажмурился, – Спасибо за еду, кстати. Вы ведь подкинете меня до дома, Отто?

– Да, – буркнул под нос фон Ланге, – Да, конечно. А, вот ещё, – он достал полулитровую бутылку воды и протянул клиенту, – Странно выглядите, Шульц. Всё хорошо?

Антон несколько раз кашлянул, прочистил горло, сделал глубокий вдох и вытер слёзы, – Да, да, – его губы посинели от напряжения, а шею начало ломить, – Видимо, устал немного. Ничего страшного.

– Вы точно здоровы? – не отпуская руля, Отто коснулся его лба тыльной стороной ладони, затем внимательно посмотрел на друга, который заканчивал выливать в себя воду из бутылки, – Возьми мой чай, я не буду, – он спокойно снял с себя куртку и, не глядя на Антона, потянул ему. Врач благодарно кивнул и набросил на плечи согретую им вещь. Отто включил печку, – Может тебя сразу в больницу отвезти?

– Сам как думаешь, что они со мной сделают теперь в этой больнице? – прохрипел Шульц и попытался ухмыльнуться. Получилось неубедительно, – У них там бардак, а я ещё и виноват.

Адвокат хотел сказать, что-то вроде «так тебе и надо», но вместо этого только похлопал его по плечу.

Когда они добрались, Отто помог клиенту зайти в дом. Внутри было темно, холодно и тихо. Единственное растение в доме помахало завившими листьями в сторону двери. И тут оба внезапно вспомнили, что в обязанности следствия не входит последующая уборка обыскиваемого помещения. И оба же решили, что это – проблема завтрашнего Антона.

Адвокат с врачом поднялись по лестнице. Отто довёл друга до спальни и усадил на постель.

– Я вызову доктора, а ты пока раздевайся и залезай под одеяло, – фон Ланге достал телефон и бросил беглый взгляд на Шульца, – Ничего не говори! Ты меня понял.

– Ну, зачем вызывать доктора, если можно вызвать кого поинтереснее? – хихикнул он.

Адвокат пропустил его слова мимо ушей и отметил ещё один тревожный симптом – полную потерю вкуса и седьмого чувства – чувства юмора. Антон послушно переоделся в домашнее и залез под одеяло. Отто вышел на кухню, прислушиваясь к длинным гудкам:

– …Глэдис, да… да, я всё понимаю, но ему сейчас и правда плохо… Нет, я не скидываю его на… Нет, останусь. Ты приедешь?.. Он не сильно горячий, вроде.

– Дружище, не отбирай у неё право самой решать, – донеслось из соседней комнаты.

– … Слышишь, да? Да, как всегда. И тошнит… Пить ещё просит всё время… спасибо. Да, согласен, подожди две минутки, я проверю, – Отто заглянул в комнату, где под одеялом, поджав под себя ноги и дрожа, свернулся калачиком его «хладнокровный» клиент, – Антон? Эй! – Он потряс друга за плечо, тот застонал, и попытался отбиться, – Эм, Глэд, ты ещё здесь? Ну, у него теперь официально озноб и жар.

На другом конце трубки послышалось усталое «Даже не удивлена… полчаса» , а затем только короткие гудки.

****

Господин Шульц разлепил веки, и сначала почувствовал только тупую боль в шее и мышцах. Затем к ней присоединились колющая в рёбрах и ноющая – в левом виске. И вдруг наконец он ощутил что-то другое. Что-то приятное: запах домашней пищи.

Врач обхватил живот левой рукой, обнаружил, что вторую заботливо перевязали, глухо застонал и задрожал от боли. Антон поднял футболку, потёр повязку, из-под которой выглядывали бордово-синие пятна, и продолжил экспериментировать. Он зажмурился и ощупал своё лицо: глаза впали, а губы высохли и потрескались. Приподнявшись на локтях, он поморщился, нащупал очки и огляделся. Это не сильно помогло, и перед глазами всё по-прежнему плыло, но на тумбочке он заметил три стакана воды, горстку таблеток и записку:

«Как проснёшься, выпей. “ Фригидная Стерва ” Юхансдоттер»

На обратной стороне чуть менее аккуратными печатными буквами было выведено:

«С тебя ДВА обеда, и ты всё равно мне должен. “Dein Schwuchtel Wichser“ фон Ланге».

Антон с горечью выдохнул из себя остатки надежды на лучшее. Понял, что его ждёт долгий и нелёгкий разговор, он схватился за голову. Господин Шульц посидел так несколько минут, поднялся и, пошатываясь, поплёлся в сторону ослепляющего света, лёгкого мелодичного женского и простодушно-раскатистого мужского смеха.

– А, проснулся! Как себя чувствуешь? – искренне обрадовался Отто. Он всплеснул руками и оторвался от тарелки с пирогом.