Екатерина Шардакова - Обручальное кольцо блокады

– Да, очень, – я искренне согласилась с ней.

– Сколько в нем чувствуется силы! Ты заметила?

– Мы пришли! – я остановилась и повернула Киру лицом к двери с табличкой «Карл Вернер».

Я любила бывать в дедушкиной мастерской. Кира тоже иногда приходила туда со мной. И каждый раз мы испытывали какое-то трепетное чувство, попадая в этот красочный мир. Большая комната, высокие потолки, огромные окна. Там было так много света! На стенах висели дедушкины картины, вокруг были разные карандаши, кисточки, палитры и специфический запах масляных красок. Всю дальнейшую жизнь этот запах всегда будет напоминать мне о дедушке.

– Здравствуйте, красавицы! – улыбнулся дедушка, когда мы вошли. – Какие у меня сегодня великолепные натурщицы!

– Самые лучшие! – я подбежала к дедушке и обняла его за шею, встав на цыпочки, а он прижал меня к себе своей сильной рукой.

– Садитесь вот сюда, – дедушка поставил два стула на середину комнаты, – и, чур, сидеть смирно!

– Мы будем очень стараться! – хором сказали мы с Кирой, улыбаясь.

Дедушка поставил чистый холст на мольберт и стал внимательно всматриваться в нас.

– А говорить можно? – пытаясь не шевельнуться, спросила Кира.

– Нет, – ответил дедушка, выдавливая краску из тюбика на палитру.

– А смеяться? – не унималась Кира.

– Нет.

– А тебя смешить? – поддержала я подругу.

– Будете хихикать и мешать мне работать, нарисую каждой бородавку на носу и большие уши! – серьезным тоном сказал дедушка.

Мы с Кирой рассмеялись звонким счастливым смехом. Дедушка смотрел на нас с любовью и тоже смеялся.

Наконец, мы угомонились, и дедушка погрузился в работу. Я смотрела на него и как будто видела первый раз. Такое бывает, когда сморишь на человека с другой стороны или в другой, непривычной роли. Карл Адольфович Вернер, его дедушка, тоже Карл Вернер, был известным немецким художником. Его сын Адольф, отец моего дедушки, будучи молодым архитектором, приехал в Санкт-Петербург работать, и здесь он создал не только архитектурные шедевры, но и свою семью, встретив русскую красавицу Елену. Дедушка с раннего детства рисовал и мечтал стать художником, родители поддержали его в этом, и его мечта сбылась.

В тот день мне было семнадцать лет, а дедушке семьдесят. Конечно, он казался мне старым (юность жестока), однако, я видела, как красив он был в молодости. Дедушка был среднего роста и очень хорошо сложен, красивые сильные руки, густые и тогда уже седые волосы, правильные черты лица и завораживающий голос. Во всей его фигуре чувствовалось благородство и сила. В двадцать пять лет он встретил свою будущую жену Елизавету, через два года они поженились, и у них родилась Жанна, моя мама. Бабушка умерла, когда маме было десять лет. Дедушка один воспитывал мою маму и никогда в его жизни больше не было ни одной женщины. Как он однажды сказал: «настоящая любовь в жизни бывает лишь одна, мне посчастливилось ее встретить, и этой любви мне хватит на всю жизнь».

Сидеть два часа и не двигаться, словно статуя, оказалось не просто: устала спина и затекла рука, однако скучно мне не было, в моих мыслях был Максим, мой красавец-сосед, который недавно обратил на меня внимание.

Кира, как потом выяснилось, тоже грезила о своем принце, который с сегодняшнего утра был облачен в форму военного летчика. Однако, долго мечтать о встрече с ним ей не пришлось, мы встретили его на улице, когда вышли из Академии после сеанса у дедушки. Он ждал нас, точнее, одну из нас.

– Кто умеет ждать, получает в жизни все! – услышали мы веселый мужской голос. – Еще раз здравствуйте!

Мы остановились и молча смотрели на этого летчика большими от удивления глазами. Он подошел к нам ближе, посмотрел на нас ласковыми улыбающимися глазами, протянул руку сначала мне, а потом Кире.

– Мое имя Георгий, – представился летчик, – но все называют меня Гер. Как на счет мороженого?

Так вошел в нашу жизнь своей уверенной походкой Гер. В тот день в Академию он пришел, чтобы увидеться с другом. Гер только окончил учебу в Оренбургском авиационном училище и вернулся домой в Ленинград.

Я не долго пробыла в компании Гера и Киры, потому что спешила на свидание с Максимом. Он пригласил меня прогуляться в Летнем саду, самом романтичном месте в городе. Я и сейчас так думаю, а в тот летний солнечный день, в мои семнадцать лет, под руку с принцем, Летний сад казался мне сказкой. Длинные тени от высоких деревьев замысловатыми узорами ложились на дорожки, теплый ветер доносил легкий аромат чайных роз, которые росли в изящных вазонах, украшавших стриженные газоны. Брызги фонтанов, словно бриллианты, искрясь в солнечных лучах, разлетались в разные стороны и падали на гладкую белоснежную кожу мраморных статуй. Мы нашли свободную беседку, притаившуюся под густой зеленью, и присели на деревянную скамейку.

Максим взял мою руку в свою, заглянул в мои глаза и улыбнулся.

– Елизавета, ты сегодня необыкновенно хороша! – ласково сказал он. – Твое голубое платье так подходит к твоим бездонным небесным глазам!

Я смутилась и опустила глаза, предательская краска залила мои щеки и выдала мое волнение. Максим отпустил мою руку, сел поудобнее и начал молча разглядывать прохожих, от глаз которых мы были скрыты тенью. Я поправила прическу, расправила складку на подоле платья и взяла в руки ремешок от сумки, мне нужно было как-то скрыть волнение. Это было мое первое свидание! Я не знала, как себя вести, не знала, что нужно говорить, и нужно ли говорить вообще, поэтому я молчала и тайно, из-под опущенных ресниц, наблюдала за Максимом.

Максиму тогда было тридцать лет, он был в полном расцвете своей красоты: высокий рост, густые вьющиеся черные волосы, зачесанные назад, бархатистые черные глаза и чувственный рот. Его одежда, манеры, голос – все говорило о том, что он тщательно следит за собой и знает, какое впечатление производит на девушек. Я уже давно была в него влюблена, но он никогда не обращал на меня особого внимания, при встрече просто здоровался, как и со всеми остальными соседями, и проходил мимо. Однако на прошлой неделе случилось чудо.

Максима и его родителей, Веру и Алексея, я знала с самого раннего детства. Мы жили в одной парадной, я на пятом этаже, они – на третьем. Наши мамы были приятельницами, и Вера часто приходила к нам в гости. Вера для меня всегда была загадкой, я не могла понять, почему ее красавец-муж, точной копией которого был Максим, так ее любит при всей ее заурядной внешности. На мой неопытный взгляд, привыкший к красивым лицам, Вера была почти страшненькой: маленькие серые глаза, некрасивой формы нос, хрипловатый голос. Однако, глаза ее всегда светились теплым светом, а на лице играла улыбка.