Екатерина Шардакова - Обручальное кольцо блокады

Поезд запыхтел, готовясь тронутся. Несколько женщин оттеснили меня от двери и тоже просили взять их с собой.

– Лиза! Быстро забирайся в вагон! – крикнул врач.

– Лида!!! – не своим голосом заорала я. – Вика!!!

Паровоз загудел и колеса вагонов с грохотом пришли в движение.

– Лида!!! Сюда! Где ты?! – я кричала и крутилась вокруг себя, пытаясь увидеть девочек.

Освещенный дверной проем вагона медленно начал от меня удаляться.

– Лиза, скорее! – кричал Павел Иванович.

– Лиза! Мы здесь! – услышала я тоненький голосок своей сестры.

Девочки были рядом, но они не могли протиснуться сквозь толпу, платформа была узкая, а народу много. Я резко сняла с плеча сумку и закину в вагон. Распихивая локтями кричащую толпу, я добралась до Лиды, схватила ее за руку и потащила к поезду.

– Вика, держись за меня! – на ходу крикнула я.

С большим трудом мы протиснулись обратно к поезду. Открытая дверь начала удаляться быстрее. Я схватила Лиду на руки и бросила в открытую дверь, Павел Иванович подхватил ее. Лида, оказавшись одна в поезде, начала истерично кричать.

– Лиза!!! – верещала Лида, вырываясь из рук Павла Ивановича.

Я подхватила Вику и проделала с ней такой же трюк. Обе девочки были в вагоне и кричали на два голоса.

– Лиза!!! – захлебываясь слезами, верещали мои малышки.

Поезд набирал скорость, первая ступенька была высоко (метра полтора, с которых я прыгала утром), я понимала, что запрыгнуть в поезд я не могу. Я зацепилась за поручень и побежала рядом с поездом.

– Скоро закончится платформа, и я попаду под колеса, – проблеск разума случился в моей голове, но рука не отцеплялась от поручня.

Через какое-то время, я почувствовала, что сильные руки тащат меня наверх. Я с криком сосчитала ступени своей раненой ногой и оказалась на полу в вагоне. Дверь закрылась. Девочки с радостными криками бросились ко мне и начали душить в объятиях.

Это действительно был санитарный поезд, который вез раненых в Ленинград. Свободных мест не было ни в одном вагоне, поезд был переполнен. Павел Иванович провел нас в какой-то технический вагон, видимо, служивший складом. Туда же были перемещены ящики, которые загрузили на нашей станции.

– Девочки, только такое место могу вам предложить, – извиняясь, улыбнулся врач, – поищу для вас одеяла.

– Благодарю Вас! – воскликнула я, схватила его руку и пожала с глубокой благодарностью. – Мы готовы ехать, где угодно, лишь бы вернуться домой.

Для нас нашли один матрас и два одеяла, из них мы устроили себе маленькое уютное гнездышко на ящиках, улеглись, обнявшись, и заснули. Проснулись мы только утром, когда солнечные лучи проникли в вагон сквозь мутные окна. Я попыталась встать, но с первого раза мне это не удалось – все мое тело скрючилось в неудобной позе и задеревенело. Вспоминая буратино и представляя, как ему живется с деревяшками вместо ног, я, наконец, встала. Через несколько минут мое тело ожило. Мы умылись и сели завтракать, в моей сумке остались бутерброды. Я боялась, что Вика спросит меня, откуда они, я же сказала, что ничего нет, но она молча жевала свою порцию, прижимаясь ко мне.

Съев все запасы, теперь действительно ничего не осталось, девочки прилипли к окну, считая мелькавшие деревья. Я села на ящики, подтянув колени к подбородку, и смотрела на своих сестер. Сестер… Вика – моя сестра. Только сейчас я задумалась о том, что сказала мне перед отъездом Наташа. Как это могло произойти? Когда? «Когда» – глупый вопрос, Вика появилась примерно тогда же, когда и Лида. Но как?! Наташа дружит с мамой всю жизнь и при этом родила ребенка от мужа своей подруги! Это не помещалось в мою голову.

– Прав был тот дяденька, – прошептала я, – ты узнаешь много нового о своих близких…

– Ты что-то сказала? – обернулась Лида.

– Нет, ничего.

Что мне делать с этой тайной? Маме я, конечно, этого не скажу. А как я буду смотреть на Наташу после этого? Как я буду смотреть на то, как мама дружит с ней и не знает, что Наташа предала ее? Ответов на эти вопросы у меня не было.

И на другой вопрос у меня тоже не было ответа: как я смогла вчера закинуть девочек в поезд?! Я хрупкая маленькая девушка, которая с трудом может донести три литровых бутылки молока из магазина до дома. И это я закинула в движущийся поезд двух семилетних девочек! Да еще сама бежала рядом с поездом, каждую секунду рискуя попасть под колеса. Как я это смогла сделать, я не знаю! Видимо, правду говорят, что в экстремальных ситуациях включаются неведомые нам силы, и человек может сделать невозможное.

Мы приехали на Московский вокзал. Мы дома! Где могла быть мама, дома или в больнице, я не знала, но так как моя нога болела сильнее, я решила идти в больницу, нужно было промыть и перевязать рану. Наше появление вызвало большой переполох, как оказалось, мало кто верил, что мы вернемся. Там же, в больнице, я встретила Киру с Валей, которые, уже несколько раз приходили и узнавали, есть ли о нас новости. Все обнимались и плакали от счастья. Мама обнимала нас, но глаза ее были сухие. По появившейся седине в ее каштановой косе я догадалась, что за время нашего отсутствия она выплакала океан слез.

Наташа была дома, чему я обрадовалась, я не хотела сейчас ее видеть. Вику отвела домой одна из наших медсестер. Мама обработала рану на моей ноге, и мы все вместе пошли домой.

Я, наконец, помылась и надела чистую одежду. Мы сели ужинать. Пока мы с Лидой отмывались, мама сварила картошку. Я села за стол и наклонилась над тарелкой, вдыхая теплый аромат. Я отрезала кусок сливочного масла и положила в виде шляпы на картофелину, масло начало таять и стекать по бокам. Я наслаждалась теплом нашего дома, размеренным тиканьем часов, вкусным ужином, чистой одеждой. Я была счастлива, что мы опять все вместе.

– Больше никто никуда не уедет, – сказала мама.

– Мы будем вместе, что бы не случилось! – ответила я, и слезы потекли по моим щекам.

– Спасибо тебя, родная, что ты смогла вернуть мне вас обеих, – обняв меня, прошептала мне на ухо мама.

Мы еще долго сидели на кухне после ужина и рассказывали маме о своих приключениях. Ближе к полуночи я легла спать. Положив голову на свою любимую мягкую подушку, укутавшись в теплое одеяло, вдохнув аромат свежего постельного белья, я подумала:

– Какое же счастье, быть дома!

На следующий день мне предстояла встреча с Наташей. Она нашла меня в раздевалке, когда я спряталась туда на пару минут, чтобы выпить чай с конфеткой.

– Лиза! Я не знаю, как благодарить тебя за мою Вику! – произнесла Наташа, войдя в комнату. – Благодарю тебя от всего сердца!

Я молча разворачивала фантик очередного шоколадного «Мишки на севере» и смотрела на Наташу. Я не знала, что мне ей ответить, во мне боролось два желания: наброситься на нее с обвинениями в предательстве ее подруги и разузнать, как все произошло и знает ли она, где мой отец.