Екатерина Шардакова - Обручальное кольцо блокады

– Знаешь, Ян, – шепотом проговорила я, – нужно было нагрянуть войне, чтобы я впервые в жизни увидела, как поднимается луна над горизонтом! Обещай мне, что, когда ты вернешься, мы уедем на Ладожское озеро и будем ночью сидеть на берегу и смотреть, как восходит луна. Хочется верить, что ты тоже сейчас видишь те же звезды, что и я, тот же лунный свет освещает тебе путь. Вот уже почти три года нас соединяет лишь одно небо над головой и разные сочетания букв на бумаге. Если бы ты знал, как хочется мне прижаться к твоей груди! Как хочется, чтобы ты обнял меня и сказал: «ничего не бойся, я с тобой»! Я так больше не могу… Мне так страшно…

Лунный свет расплылся в моих глазах, слезы большими каплями падали мне на руки, невидящим взглядом я смотрела в темноту. Чем глубже проникал мой взгляд в черное усеянное звездами небо, тем глубже я погружалась в себя.

– Полярная звезда… – пронеслось у меня в голове, – она ведет заблудших путников…

Мой мозг работал без моего желания и анализировал то, на что я смотрела, но не видела.

– Полярная звезда! – воскликнула я, сбросила плед и выбежала на крышу. – Мне нужна моя звезда, которая будет освещать мой жизненный путь! У Киры есть эта звезда – ее ребенок, поэтому она не боится, у нее есть цель, у нее есть то самое важное, ради чего она будет жить. Мне нужна такая же! Что будет моей звездой?

«Люби его так сильно, чтобы за тысячи километров он это чувствовал, и тогда он вернется» – вспомнила я слова мамы, которые она мне сказала, когда я рассказала ей, как сильно я боюсь, что Ян может не вернуться с фронта.

– Любовь будет моей путеводной звездой! – прошептала я, смахивая слезы со щек. – Любовь!

Я глубоко вдохнула ночной воздух и с чувством удовлетворения, как будто я нашла нечто очень важное, вернулась на чердак. Время остановилось, по крайней мере, мне так казалось. Я думала, что сижу на крыше уже несколько часов, но часы говорили о том, что прошло не более получаса. Я укуталась в плед с твердым намерением несколько часов внимательно смотреть на крышу. Через какое-то время крыша превратилась в железнодорожные пути, я видела перед собой огромные движущиеся колеса паровоза, а где-то вдали, между колесами, мелькало синее в белый цветочек платье и говорило мне маминым голосом: «Лиза, проснись».

Я открыла глаза и увидела перед собой маму, в первые секунды я не могла понять, где я.

– Лиза, ты заснула на боевом посту, – констатировала факт мама.

– Я уснула? – переспросила я. – Сколько сейчас времени?

– Три часа ночи. – ответила мама. – Иди домой.

Я тихо, чтобы не разбудить Лиду, вернулась домой, легла в свою постель и тут же уснула. Утро настало быстрее, чем мне хотелось. Выключив будильник, я медленно встала и пошла на кухню, чтобы поставить на плиту чайник. На кухне я встретила маму, она пила чай.

– Доброе утро! – улыбнулась она.

– Доброе утро, мамочка! – я обнала маму за плечи. – Ты уже вернулась? Как ты? Устала наверно.

– Устала от борьбы со сном, – ответила она.

– А я вот в этой борьбе проиграла, – засмеялась я, – никудышный из меня ночной сторож вышел.

– Я тоже несколько раз засыпала, – призналась мама.

– Чайник еще горячий? – спросила я, направляясь в ванную.

– Да, – ответила мама, – тебе что приготовить?

– Бутерброд с маслом и клубничным вареньем, – улыбнулась я и скрылась за дверью.

Утро выдалось хмурое, собирался дождь. Мы с мамой, подгоняемые ветром, быстро дошли до больницы. Не успели мы переодеться, как привезли нового пациента.

– Почему с травмой сюда? – услышали мы разговор.

– А больше некуда!

– В операционную его!

И мне тоже нужно было идти в операционную. Я вымыла руки, надела маску, халат и вошла в освещенную ярким светом комнату. Это был первый раз, когда меня потребовали на операцию.

На столе лежало тело с неестественно вывернутой ногой, из бедра которой торчала сломанная кость, из головы тонкой струйкой текла кровь, окрашивая белую простыню. Я вдруг почувствовала во рту вкус бутерброда с клубничным вареньем, которой недавно съела, невидимые тиски сжали мою голову, свет стал меркнуть, а земля уходить из-под ног. Через секунду все вокруг исчезло.

Я открыла глаза и увидела Наташу, она склонилась надо мной и пыталась привести меня в чувства. Я почувствовала всем телом холодный пол и услышала голос старшей сестры:

– Наташа, уведи ее… Рано мы девочку позвали в операционную…

Наташа помогла мне дойти до раздевалки и уложила меня на кушетку.

– Полежи немного, а потом выпей чаю с чем-нибудь сладким.

– Ни ночной сторож из меня не получился, ни медсестра… – подумала я и начала растирать ладонью болевшую левую руку, видимо на нее я упала.

– С боевым крещением, Елизавета! – улыбаясь, сказала Екатерина Александровна, входя в раздевалку.

– Мне так стыдно… – смущенно проговорила я, медленно поднимаясь с кушетки.

– Не переживай, со всеми такое случается в первый раз. Давай чаю попьем.

Пока Екатерина Александровна заваривала чай, я умылась и поправила прическу.

– С Вами тоже такое было? – спросила я, садясь за стол.

– Было! – смеясь, ответила она, наливая в заварочный чайник кипяток. – Я еще и столик с инструментами перевернула при падении… Да и грохота было больше, чем от тебя, учитывая мой вес.

– Как этот ребенок? Он… Он выживет? – спросила я.

– Мальчик, пятнадцать лет. Упал с крыши…

– На ночном дежурстве?

– Видимо, да. Придет в себя – расскажет! Выживет он, не волнуйся. Голова несильно разбита, а ногу вправят, – уверенно ответила Екатерина Александровна.

– У нас же ни одного хирурга нет! – воскликнула я.

– Зато у нас опытные медсестры есть, они столько за свою жизнь видели, что сами уже почти хирурги!

После чая с конфетами мне стало лучше. Я решила выйти подышать свежим воздухом, накинула на плечи кофту, переодела туфли и вышла во двор.

– Валя?! – удивилась я, увидев там подругу.

– Как там мой брат? – взволнованно произнесла Валя, подбегая ко мне.

– Брат? – не поняла я.

– Женя утром упал с крыши! – заламывая пальцы, со слезами в голосе ответила Валя.

– Так это Женя! – с ужасом воскликнула я.

– Ты его видела? Он жив? Как он? – забросала меня вопросами подруга.

– Он сейчас на операции, – взяв себя в руки, уже спокойнее произнесла я, – не надо сильно волноваться, помни о своем ребенке.

– Жив… – выдохнула Валя и положила руку на едва заметный животик.

– У него повреждена нога и он стукнулся головой, – тоном незнакомого врача произнесла я, – все будет хорошо.

Я взяла Валю под руку и посадила на скамейку, стоящую под кроной высокого клена.

– Ты тоже участвовала в операции? – немного успокоившись, спросила Валя.

– В течение одной секунды, – едва улыбнувшись, ответила я, – потом я упала в обморок.