Наталия Миронина - Босиком по краю моря

Через некоторое время, когда Олег Бояров стал известен не только среди коллег, но и среди зрителей, а в его останкинском кабинете на полочке образовалась приятная коллекция наград, в его жизни случились перемены.

Однажды Олег получил письмо, из которого следовало, что в Софии заболела его дальняя родственница. Бояров понятия не имел, что у него есть родственники за границей.

– Мама, а с какой стороны эта тетя? – позвонил он родителям.

– С отцовской. Не смейся, но Бояровых в Болгарии почти столько, сколько в Москве Тимофеевых.

– Что ж вы скрывали?

– Ну… – протянула мама.

Олег понял, что боялись. Они росли, учились и работали, когда про родственников за границей особо не распространялись.

– Тебе надо съездить, – сказала мама после раздумий, – нехорошо, может, помощь нужна.

Олег взял отпуск и полетел в Софию. В аэропорту в толпе встречающих он заметил табличку со своим именем.

– Я вас жду и отвезу к мадам Иванке.

– Хорошо, спасибо, – поблагодарил Олег.

Он удивился не тому, что его встречают, а шикарному лимузину, на котором они ехали. И дом его тоже удивил – это был особняк в розах, вдоль дорожек высажены дельфиниумы.

– Вот и мой племянник! – встретила его в огромном холле пожилая женщина. Олег сразу же увидел сходство с отцом.

– Э… вы – папина сестра?! – растерялся Олег.

Женщина засмеялась:

– Нет, если быть точной – я не родственница твоего отца. Я вторая жена его двоюродного брата. Он умер несколько лет назад. И все время говорил о том, чтобы я отыскала его родню.

– А… – протянул Олег, – теперь понятно…

– Зови меня Иванкой.

– Хорошо, – улыбнулся Олег.

– А это моя дочь от первого брака. – Тетя указала на девушку, которая стояла позади.

Олег непроизвольно наморщился – он пытался высчитать возраст собеседницы и вообще вникнуть в эти семейные детали.

– Не удивляйся, Лиля родилась, а ее отец через месяц разбился на машине. Выпить был большой охотник. Ну, а второй раз я замуж вышла, когда Лиле было три года. Кстати, это она письмо написала от моего имени. Мне тяжело – и руки болят, и глаза плохо видят.

– Что ж, очень жаль, будем надеяться, что вы пойдете на поправку.

– Будем, – весело сказала тетя Иванка, – но все же я думаю, что большая семья – это хорошо. И славно, что ты приехал.

Олег все понял. Тетя Иванка боялась, что умрети ее дочь останется одна. Кому можно поручить двадцатилетнюю сироту? Правильно, родственнику. Пусть и далеко проживающему, пусть даже и не вполне родственнику.

– Я тоже очень рад, что увидел вас. И, повторюсь, надеюсь, сиротой никто не останется, – улыбнулся Олег девушке. Та улыбнулась в ответ, и вдруг Бояров понял, что неспроста он отложил в Москве все дела, взял неурочный отпуск и примчался в Софию. Судя по внешнему виду, тетя Иванка была достаточно бодра, а дочь ее Лиля оказалась красавицей.

Через пять дней Олег уже не помнил, что приехал сюда, чтобы внимать жалобам больной тетушки и оказывать всяческую помощь для облегчения ее состояния. Мир в лице двух новоявленных родственниц и их многочисленных знакомых завертелся вокруг него. Устраивались экскурсии, приглашались гости, были пешие прогулки по городу, вкусные ужины в саду и обеды в ресторанах, на которых присутствовали очень солидные люди. Олег это сразу понял, увидев машины и охрану. Он подчинился этой круговерти и удивлялся всему: энергии этих людей, их готовности окружить его (и тетю с Лилей) заботой и вниманием, а еще тому, как тетя Иванка, несмотря на гипертонию, подагру и кучу других болячек, умудряется быть такой веселой.

– Мама всегда была такой, – пояснила как-то Лиля, – болезни сделали ее еще более активной. Говорит, что хочет успеть всем насладиться.

– Это удивительное свойство. Обычно в таких случаях человек теряет интерес к жизни. И меня очень удивило письмо.

– Простите, что мы так бесцеремонно и так неожиданно к вам обратились. Но, понимаете, маме то хуже становилось, то лучше. И в такой ситуации она то бросалась завещание писать, то бежала к целителям, то искала родственников, чтобы я одна не осталась. А родственников у нас-то и нет. Мы ведь с вами не родня… Но маме так хотелось, чтобы из Москвы кто-то приехал. В ее воспоминаниях Москва была гостеприимной, доброй, и людей там близких, по ее словам, было много.

– Москва – хороший город, хоть и тяжелый для жизни. София – меньше и такая уютная. И я очень рад, что приехал к вам. Только жалею, что толку от меня мало. Это вы окружили меня заботой, – улыбнулся Олег.

– Это вам кажется, что вы ничего не делаете. С вашим появлением мама просто ожила. Может, ей как раз и не хватало того, что потребует внимания и суеты.

– А что врачи говорят?

– Врачи никаких прогнозов не дают. Но если вдруг начнет прогрессировать одна их ее хронических болезней – финал…

– Я понял, давайте надеяться на лучшее. И, если нужна помощь, врачи, только скажите, я все сделаю. Москву переверну, но помогу вам.

– Спасибо!

Лиля была веселой, бойкой, нежно любила мать, а к суматохе, которая порой царила вокруг них, относилась с легкой ироничной благодарностью. Среди толпы, которая иногда вдруг появлялась в их доме, выделялся моложавый человек с седой прядью. Прядь была «сделана» – это Олег сразу понял, хоть и не разбирался в парикмахерском искусстве. Этот моложавый человек не упускал Лилю из виду, старался во всем ей угодить, помочь и вел себя иногда как очень близкий человек.

– Кто это? – не удержался от вопроса Олег.

– В женихи к нам метит. Когда-то работал у мужа в подчинении, – вздохнула Иванка.

Бояров еще раз присмотрелся к этому человеку и понял, что ему совсем не хочется, чтобы Лиля вышла замуж за этого господина. Впрочем, за любого другого – тоже.

В Москву Бояров улетал через три недели.

– Вы мне даете слово, что приедете на мой день рождения! Всего какой-то месяц – и мы будем гулять, пить вино и есть кебабчаты, – сказала ему Иванка.

Бояров рассмеялся было, но тут же поспешил заверить, что постарается приложить максимум усилий и вырваться на пару дней.

– Да, пожалуйста, постарайся, – добавила Лиля. Они давно уже перешли на «ты».

В Москве Бояров ушел с головой в работу – готовился новый проект, шли переговоры с инвесторами, подбирали актеров и ведущих. За всей этой суетой солнечная София с ее уютом и запахом кофе отошла куда-то в глубь памяти. Конечно, Олег помнил Лилю, писал ей письма, рассказывая подробно о своей жизни, но все же московская реальность была ближе. Она захватывала и засасывала, не давая возможности задуматься о недавнем прошлом. Однажды утром Олег проснулся, посмотрел на будильник, стоящий у кровати, и охнул. День предстоял тяжелый – намечался генеральный просмотр программы. Весь материал был отснят, теперь оставалось слово за самым высоким начальством и теми, кто спонсировал все. Бояров планировал приехать пораньше на работу, но усталость предыдущих дней взяла свое. Олег быстро собрался и уже через час был в телецентре.