Виталий Дюпон - Игра джокера

Картина получалась – настоящий фильм ужасов. У Аркадия были полностью окровавлены руки и рубаха на груди, а на расстоянии пятнадцати метров друг от друга лежали как минимум три трупа.

В непонятном и тревожном для Аркадия положении находился его друг Филипп, который абсолютно не двигался, и за стеной кафе был ещё один человек, который хотел его смерти. В то же время перестрелка не могла долго оставаться незамеченной для правоохранительных органов, и вскоре вполне ожидаемо должны были появиться милицейские машины. Ждать здесь их приезда Кришанов по понятным причинам не собирался.

Он прыгнул в приехавшую «девятку» и, нажав на педаль газа и пригнувшись как можно ниже к панели управления, направил машину на спрятавшегося за углом бандита. Тот продолжал стрелять, пытаясь достать разъярённого Аркадия, который двигался на машине в его сторону. Одновременно с тем, как он расстрелял все патроны в «девятку», машина со всего маху сбила его и с грохотом ударилась о стену кафе, припечатав к ней стрелка. Из «девятки» выскочил на полусогнутых Аркадий; он здорово ударился о руль машины, когда та врезалась в стену.

Издалека послышался вой милицейской сирены. Аркадий, поравнявшись с «мерседесом», прыгнул в машину и повернул крючья зажигания в замке. «Мерс» рыкнул и послушно заработал двигателем. Кришанов подъехал к Филиппу и выскочил из машины.

– Филиппушка, родной! Ты чего это разлёгся, дружочек? Валить нам отсюда надо… – стал говорить Аркадий, пытаясь поднять друга.

Филипп по-прежнему лежал неподвижно.

– Только не сейчас, братишка! – умолял он обмякшего Филиппа, пытаясь затащить невероятных размеров тело на заднее сиденье машины.

– Фил!!! – заорал Криш. – Я не справлюсь сам!!!

Послышался слабый стон.

– Вот так, родной. Давай мы сейчас уедем отсюда, только влезем в эту грёбаную машину…

Филипп собрался с силами и помог Аркадию затащить себя на заднее сиденье.

Когда с Филиппом было покончено, Аркадий засунул в багажник бездыханное тело Санька.

В следующее мгновение «мерс» на глазах у изумлённых свидетелей происшествия, которые уже начали приходить в себя и подниматься с тротуара и пола в кафе, взвизгнув колёсами и ревя мощным мотором, отъехал от заправки.

Давыдов Дмитрий Станиславович был человеком однозначно неординарным. В далёкие семидесятые, ещё подростком, ребята постарше привели его в секцию каратэ, и с тех пор его жизнь изменилась навсегда. Дима пропадал в залах целыми днями, оттачивая своё мастерство. Постепенно его характер окреп, и он, отбросив лишние предрассудки, превратился в бойца. Драки в районах, создание боевых групп, участие в турнирах по всей России и многое другое, чем занимались подпольные секции восточных единоборств, было ему знакомо и с самоотверженностью поддерживалось им в те нелёгкие для единоборств годы.

В Советском Союзе быстро смекнули, как восточная философия с боевой дисциплиной может влиять на группы фанатов, и объявили вне закона занятия каратэ и другими боевыми искусствами. Секции стали закрываться, а тренеры, ведущие их, получили предупреждение от властей и под страхом уголовной ответственности вынуждены были отступить от своих желаний и идей. Но только не Дмитрий Давыдов. Он ходил в тайно организованную его учителем секцию каратэ, а после учил в своей такой же негласной и своих учеников.

В девяностых годах, к тому времени, когда в стране начались глобальные изменения, Давыдов имел хорошо обученный им коллектив бойцов. Придя в эпоху «смелой власти» к логическому слиянию спортсменов с криминальными кругами, контролировавшими весь средний и малый бизнес в городе, добился со своей бригадой неплохих результатов. Будучи хорошим бойцом и опытным руководителем, Давыдов без труда справлялся с двумя ролями в обществе. С одной стороны, его знали в городе как тренера, который устраивает теперь уже разрешённые турниры по единоборствам, за свои деньги возя ребят по всей России. С другой стороны, у него была репутация жёсткого и беспощадного бандита, c которым боялись вступать в конфликт даже криминальные авторитеты. Зная о том, что вызвать у Давыдова страх и попытаться заставить его изменить своим взглядам практически невозможно, поступали по-другому. Предлагали войти с ними в альянс, тем самым усиливая свою власть такой мощной боевой единицей. Конечно, им приходилось с ним делиться, но это с лихвой оправдывало то, что они зарабатывали в альянсе с Дмитрием.

Но годы шли, и времена менялись. Некоторые из ребят уходили в мир иной, другие легализовали награбленные деньги и становились на рельсы гангстеризма, вкладывая свои сбережения в коррупцию эшелонов власти и отщипывая для своих легализованных группировок жирные участки для развития бизнеса. Были и такие, которые держали в страхе остальных и, пользуясь этим положением, беззаботно продолжали не замечать, что постепенно все хлебные места начинают переходить в другое направление, где лихие ребята уже не нужны. К таким людям относился и Дмитрий Станиславович.

Когда на дворе наступила новая эра – эра хитрых и подлых людей, не отвечающих за свои слова и не боящихся, что к ним в офис могут прийти ребята с хмурыми лицами, Дмитрий Давыдов заметил, что у него в карманах почти не стали задерживаться монеты, которые раньше приходили от его подопечных. Но старая хватка ещё позволяла ему набирать какие-то обороты на содержание спорта, и он решил больше времени уделять тому единственному делу, которое знал и умел делать лучше всего в жизни. Дмитрий Давыдов стал президентом ассоциации боёв без правил и с успехом проводил турниры по боевым дисциплинам по всей стране, попутно беря нелегальные подработки, касающиеся его вида деятельности.

Так и жил один из героев нашего романа в своём городе. Он иногда помогал тем нечистым на руку народным избранникам, которым нужна была его поддержка, и с охотой просто «разводил» их на деньги, устраивая настоящие спектакли по защите их собственности и достоинства, до которых, кроме него, никому не было дела. Люди эти, будучи нечистыми на руку не только в политике, но и в жизни, охотно допускали, что у них имеются тайные враги, которые посягают на их имущество либо статус в обществе. Давыдов также с охотой помогал им поверить в этот миф, а потом, защищая их от самих себя, удачно зарабатывал дополнительную монету себе на жизнь.

Так и проходили дни у тренера: вечером тренировки, утром война, и наоборот. Но хотелось чего-то более мощного, более глобального и внушительного, чем помощь на выборах очередному толстосуму. И такой вариант у него начал прорисовываться.

Он сидел за столом в тренерском кабинете и задумчиво смотрел в окно. На улице шёл снег. Какая-то мамаша отчаянно тащила своё чадо на санках в гору и уже третий раз скатывалась вниз. Каждый раз, когда она пыталась взять рубеж, мимо неё проходили люди, то по одному, то группами. Но никто не то чтобы не предложил ей свою помощь, – даже не замечал её и ребёнка на санках.