Ирина Бухарина - Когда кончаются праздники

То ли дело жареная картошка с луком. Пока она еще стоит в печке, запах такой, что звать к столу никого не надо, все и так крутятся рядом. Картошку мама жарит на огромной черной сковороде. Прямо из печки ее ставят посередине стола, а рядом блюда с солеными огурцами и квашеной капустой. Капусту отец щедро посыпает репчатым луком и поливает постным маслом. Точно так же он заправляет соленые грибы. Жареная картошка с солеными грибами – моя любимая еда.

Грибы мы собираем сами. Вокруг нашего городка за рекой и за полями – сплошной лес. Ближе к городу он красивый, светлый, с солнечными полянками в березовых перелесках, с дубами и рябинками, с сосенками, под которыми так приятно дышать хвойным духом. А есть леса дремучие, непролазные, с черными трясинами и бездонными болотами, где растут осины да огромные колючие елки. Когда отец рассказывает про такой лес, куда он ходит за грибами, мне становится страшно, я боюсь, не провалится ли он там в бездонное болото и всегда с облегчением встречаю его из леса.

Почти всегда отец приносит целый кузов да еще корзину грибов. Мы вываливаем их прямо на пол и начинаем перебирать. Те, что для соленья – грузди, рыжики и волнушки – опускаем в детское корыто с водой для замачивания. Белые и опята отчищаем от земли и откладываем, чтобы потом мариновать и сушить. Подберезовики, маслята, сыроежки жарим и парим. Варим густую грибовницу, которую едим с молоком или постным маслом.

Запах грибов стоит в доме долго, потому что на всех окнах и в дверных проемах висят нитки с нанизанными на них кусочками боровиков. Сушат и на протвинях в печке, но там грибы получаются не такие красивые, иногда чуть-чуть подгорелые. Когда грибы высыхают, мама складывает их в матерчатые мешочки, и они тек приятно шуршат и постукивают, если мешок потрясешь. А неповторимый запах сушеных белых грибов проникает даже через холстинку.

Отец уже не раз брал меня в лес. Мы ходим недалеко от города, но все же проходим за день километров десять. Я нисколько не устаю, потому что двигаемся мы не спеша, делаем привалы, перекусываем вареными яйцами с хлебом, запивая еду кваском. Мне интересно лазить в густые заросли, куда большому отцу не пробраться. Там я почти всегда нахожу спрятавшиеся в траве грибы, а потом с криком бегу, чтобы их показать. Он придирчиво рассматривает каждый гриб и решает – брать его или нет.

На грибы мне везет – то я нахожу в низинке под елками целое семейство большущих красноголовиков, шляпка у каждого с ведерное донышко. Пять грибов сразу заполняют мою корзину. То срезаю три сросшихся вместе красавца-боровика. То попадаю на полянку, желтую от рассыпанных повсюду лисичек, которые сначала кажутся мне опавшей осенней листвой.

Когда я приношу домой грибы, которые собрал сам, я любовно рассматриваю их еще раз, вспоминая, где и как отыскал каждый, бережно очищаю, сам режу для сушки и нанизываю на нитку. А потом проверяю, высохли или нет, и нюхаю терпкий, очень вкусный запах. Стоит ли говорить, с каким удовольствием потом я ем грибовницу из сушеных белых, которые сам собирал.

И все же грибы обычное блюдо на нашем столе, и запах грибовницы вовсе не означает, что в доме праздник, потому что праздник по-моему пахнет не грибами и не жареной картошкой, а мясом. Один из моих любимых праздников Покров. На дворе становится холодно, земля подмерзает, ложится первый снег, и к празднику мы обычно покупаем барана. Настоящего живого барана. Ведь баран – это и шерсть, и шкура, а главное мясо, которое теперь уже можно хранить в холодном чулане.

Покупка барана – дело не простое. Мы все ждем этот день и заранее к нему готовимся. Отец договаривается с соседскими мужиками, чтобы помогли разделать барана. Деньги за это не платят, а угощают соседей. Мать с бабкой давно уже сварили самогон. Большая бутыль с узким горлом стоит в углу за печкой, укрытая мешковиной. Вечером она опустеет.

Стоит баран недешево. На эту покупку родители копят деньги целое лето. А накануне считают, сколько скопили, и какого барана можно купить на эти деньги.

– Петя, в том годе-то баран не больно хороший попался, – вспоминает бабушка.

– Все вам неладно. Каждый год им баран не нравится, – сердится отец.

– Да вспомни-ка, ледащий какой-то был, костей больно много, – не отстает бабушка.

– Сами идите и выбирайте, – ворчит отец.

– Наталья, не так что ли говорю? Сходила бы с ним на базар-то, – обращается бабушка к моей маме.

– Вот еще, не бабское дело по базарам барана торговать. Я вон Лешку с собой возьму.

– Нашел помощника. Чего тебе Лешка выберет там? – не унималась бабушка. А я, услыхав такие разговоры, закричал:

– Выберу, выберу! Я знаю, какого барана надо. – Все засмеялись, а мама сказала:

– Ладно, пойдешь, пойдешь. Смотри только, чтобы баран не забодал. У него вон рога какие.

– Да вы там не по рогам выбирайте, а чтоб пожирнее был, пощупайте его хорошенько, – снова учит отца бабушка.

– У нас на жирного, небось, денег не хватит. Я узнавал – цены там не больно низкие нынче.

Отец собирается на базар, как на праздник: начищает сапоги, причесывает перед зеркалом бороду и усы. Деньги он пересчитал еще раз, завернул их в тряпочку и сунул в карман пиджака. Меня одевают потеплее, на улице холодно, а сколько мы проходим по базару, не известно.

Мы спустились с лестницы во двор и уже собирались выходить на улицу, как отца окликает сосед с первого этажа:

– Ну че, Петро, пошел уже? Когда подходить-то, часа через два?

– Да я Леху пошлю, он тебя кликнет.

– Ладно, я уж никуда не пойду сегодня, надо соседу помочь. А ты че, веревку-то не взял что ли? Как барана-то тащить будешь?

– Тьфу ты, ладно подсказал вовремя, ушли бы сейчас.

Отец побежал по ступенькам вверх, на ходу ругая мать и бабушку, что не подсказали вовремя про веревку.

– Ну вот, не в путь пошли, – ворчал отец, возвращаясь из дома с веревкой. – Главное, ведь я ее приготовил, в сенях положил. А никто не подскажет, только недовольство свое проявлять могут. Бабы и есть бабы.

До базара идти далеко, но мы идем напрямик, петляя между деревянными домами, потом выходим туда, где дома получше и повыше, и вот уже видно, куда спешат все люди – к большой площади с деревянными прилавками. Под ногами много конского навоза – из деревни приезжают торговать на лошадях. Мы с отцом пробираемся в ряды, где привязанные к деревянным жердинам стоят коровы, козы и бараны. Тут же повизгивают поросята, кричат гуси, подает голоса всякая другая живность.

В ряду с коровами я увидел маленького теленка. Он показался мне таким одиноким и жалким, что я сказал отцу:

– Пап, давай вместо барана купим лучше теленка. Посмотри, какой он хорошенький.

Я подошел к теленку и потрогал его приятный, влажный носик. Теленок посмотрел на меня грустными глазами и лизнул мою ладонь. Тут я совсем растрогался и взмолился: