Иван Демидов - Русская Темрязань далекая и близкая

Каково Васятке было слушать такое? И куда было ему уходить? Он отвечал обидчикам:

–Пальцем не тронет меня Никитка. Мы с ним одну грудь сосали. Молочные братья мы.

–Какой ты ему брат? – кричали Васятке в след ребятишки, – вы с ним враги по крови. Отец твой был матерым разбойником, душегубом. Его разбойники убили отца Никитки. И мать твоя непутевая, весь род твой воры, грязные!

А Никитке Босому ребятишки доносили, что Васятка Плешивый якобы грозился перед ними убить его за смерть отца. Так ребятишки с умыслом науськивали молочных братьев одного против другого, чинили между ними раздор. Им нужно было, чтобы Никитка тоже колотил Васятку. Ребятишкам нужен был цирк.

Никитка не верил ребятишкам. Но со своими сомнениями поделился с дедом:

–Знаешь, дед, ребятишки говорят, что Васятка Плешивый зло на меня таит за смерть отца. В подходящий момент может меня и прибить. Но ребятишкам я не верю. Васятка посмотреть мне в глаза боится, ведет себя при мне ниже травы, тише воды.

Дед с тревогой глянул на внука и ответил:

–Ребятишки любят потрепаться, драки чинить. Они соврут и не дорого возьмут. Но и ты сторожись. Дыма без огня не бывает. Чирковы страсть, какие завистливые, себе на уме. Что и говорить, воровской род, прощелыги. Им палец в рот не ложи – откусят. Но и ты, внучек, первым не задирайся. Мужики нашего рода не ввязывались в драки первыми, но и спуска никому не давали. Нам, Босым не к лицу силой кичиться. Богом она нам щедро дана, И предки наши применяли ее в полную силу в честном бою, на поле брани за святую матушку Русь.

Деда Никитка слушал и понимал. А вот его мать для него была загадкой. Он много раз видел, как она втайне от него бегала к Чирковым. Остатки еды им носила, молоко.

Никитка недоумевал: "Зачем она это делает?"

И Никитка решил с ней поговорить по этому поводу.

–Мама, что ты к Грязным бегаешь? Какие дела у тебя с ними. Дед говорит мне, что Чирковы исстари враги нашему роду, а ты с ними якшаешься. Ответь мне. Мне обидно за тебя.

Лапушка Груня с улыбкой посмотрела на сына и ответила:

–Никитка, я против родовой вражды. Бог велит прощать врагам, молиться за них. Старикам немощным, сироте я поесть, попить ношу. Лучше подавать, чем брать. У нас с тобой не убудет. Все мы будем старые. Кто знает, кто, как будет свой век доживать. Добро нужно людям делать и тебе это зачтется. Старайся, Никитушка, добрым быть, милосердным.

–Теперь мне стало все понятно, – ответил Никитка.

Богатым светит достаток, счастье, а бедным нужда, горе.

Васятка схоронил деда с бабкой одного за другим, остался один одинешенек. Только лапушка Груня не бросала приглядывать за ним. Надоумила его наняться овец и коз пасти, пару собак завести.

–Собаки при стаде тебе, Васятка, будут помощниками и надежной охраной.

–Спасибо, тетя Груня, за совет. А больше я и делать ничего не умею. Пасти смогу. Только что народ скажет?

–С народом я тоже поговорю.

И стал Васятка овец и коз пасти, зарабатывать себе кусок хлеба, балакирь молока. Кончилась его нищенская жизнь.

Вот в то лето и заявилась к нему нежданно-негаданно мать, про которую он и думать забыл. Отрок подумал, что к нему в избу зашла нищенка милостыню просить, и остановил вошедшую женщину у порога.

–Проваливай, нищенка, нечего мне тебе подать! У самого сума вон на крючке висит пустая.

А нищенка села на лавку упечки и сказала с упреком:

–Что гонишь меня, Васятка? Мать ведь я твоя…

Отрок не поверил нищенке, схватил ухват и к ней, как с рогатиной.

–Убирайся, врунья, по добру, поздорову. Не то ухватом вот пырну, будешь знать. Проваливай, говорю. Ходят тут всякие, наводят тень на плетень. Мать у меня барыня, в городе живет, молодая, красивая, а ты грязная, беззубая, как ведьма.

Авдотья глянула на сына с упреком.

–Васятка, сыночек мой, была когда-то я молодая, красивая, а теперь вот старая и страшная, никому не нужная. Вот и тебе я теперь не нужна. Пришла я посмотреть на тебя, проведать, помириться с тобой, вместе пожить. Одинокая я сейчас, неприкаянная, непутевая, с властями не в ладах. То и гляди, царевы слуги засадят в острог, гоняются они за мной, как собаки.

Васятка оторопел, зашмыгал носом, голова его кругом пошла, точно в ней жернова завертелись, мысли закружились. Он не знал мать, лица ее не видел, только со слов стариков знал, что мать его живет то ли в уездном городе, то ли в Самаре. Маленьким он ждал ее, скучал по ней. Снилась она ему. Конфетки в руки давала. Мальчонка крепко зажимал в кулачки конфетки, а просыпался с пустыми руками.

–Ладно, раздевайся, – сказал Васятка нищенке, ставя ухват на место, разберемся, что к чему, и какая ты родня. Я еще не вечерил, только что собираюсь. В печке у меня каша гороховая. Будешь есть?

Авдотья воспрянула духом.

–Конечно, буду, давно не ела горячего, – сказала она и стала снимать засаленную манарку.

Наблюдая со стороны, как нищенка умывалась, так тщательно приводила себя в порядок, и, глядя на ее нерабочие руки, Васятка все больше убеждался, что у него в гостях не самозванка какая-то, а именно, вернувшаяся к нему родная мать. Но сам себе не хотел в этом признаваться, и продолжал вести себя настороже.

А Авдотья быстро освоилась. Она выложила из холщовой сумки бутылку водки, два румяных яблока, связку баранок и большой кусок колбасы. До отрока дошел аппетитный чесночный дух. И он сглотнул набежавшую слюну.

Авдотья заметила, с какой жадностью смотрит ее сын на колбасу, и сказала:

–Присаживайся, сынок, к столу. Сам режь и ешь колбасу, яблоки. Все это я тебе привезла. А я из печки сама горох достану, соскучилась по вареному гороху. У тебя на полке я вижу стоит бутылка с конопляным маслом. Богато живешь.

–Это мне Груня Босая принесла.

–Вот как? Значит, проведает она тебя? Это ей зачтется.

–Да, тетя Груня добрая. В селе более нет таких.

Жуя колбасу вприкуску с баранкой, Васятка продолжал изучать нищенку пристально и со страхом, К ней его, как к матери, нисколько не притягивало, а наоборот отталкивало, запах шел от нее какой-то ядовитый. Отроку стало противно и муторно.

Васятка посмотрел на маленький, морщинистый кулачек нищенки и заулыбался.

–Чего лыбишься? Не веришь мне? Думаешь, я слаба? Да, кулаки у меня тощие, но я сильная духом! Слово тебе даю, отомщу за твое сиротство, за своего мужа. Кровь за кровь? Если ненароком со мной что случится, отомсти ты и за отца и за меня.

Почти всю ночь слушал отрок пьяный бред пьянчужки и как губка впитывал ее словесный яд. Интересен для него был ее рассказ и как она позволила атаману разбойников украсть себя у родителей, и как разбойничала с ним на больших дорогах.

–Красиво мы жили, Васятка, весело, сытно ели, сладко пили, золото ковшом мерили, серебро – бадейками. Но не все еще потеряно. Есть у меня задумка, как Босых объегорить. Дочь у меня подрастает, скоро заневестится, на год моложе тебя. Бес девчонка…