Валерий Соловьев - Командир РКККА 2А

– Значит летом на лодке с аэродвижителем, а зимой на аэросанях. Класс! А можно аэросани сделать с подогревом? – заинтересованно спросил школьный «плейбой».

– Не вопрос, это как два пальца об асфальт, – компетентно ответил ему Дроздов. – Тогда Паша я полностью на твоей стороне и постараюсь достать движки побыстрее, – вдохновленно заявил «секс – символ» школы № 102 микрорайона «Озерки».

Павлу все же удалось заинтересовать своего друга Коженкова, как лучшего математика школы, расчетом оптимальных параметров пропеллеров для трех вариантов аэросаней. Уже наступил февраль 1930 года, а из обещанных трех ДВС Леонид Хайтов смог достать лишь двухтактный двигатель от американского легкого мотоцикла. Мотоцикл с мощностью двигателя 7,5 л. с. и рабочим объемом 210 куб. см попал в аварию и был полностью разбит, но его двигатель уцелел и был во вполне рабочем состоянии. Мотоцикл до аварии был новый, даже толком не обкатанный – 1927 года выпуска, но для езды уже не годился совершенно. Тем не менее, сам мотор без разбитой коробки передач был в хорошем состоянии, и Леонид продал его коллегам по «баснословно» низкой цене – всего за 120 рублей. Понятно, что профинансировал приобретение мотора из своей «заначки» отец Павла – Александр Матвеевич. Именно для этого двигателя Боб сделал предварительные расчеты параметров деревянного винта. Винт, длиной 84 см, предполагалось изготовить из прочного березового бруска, который насаживался и закреплялся непосредственно на хвостовике коленчатого вала этого ДВС.

Друзья сразу после школы пришли на квартиру Дроздовых, чтобы там в спокойной обстановке обсудить конкретные вопросы по изготовлению одноместных, легких аэросаней под мотор от разбитого мотоцикла. В квартиру зашли бесшумно, чтобы не беспокоить домочадцев. Сняли верхнюю одежду, надели домашние тапочки, и Дроздов тихо подошел к полураскрытой двери, ведущей на кухню, чтобы поприветствовать свою маму и ее гостью, разговаривающую в пол голоса. Что – то Павла, однако, остановило, и он стал внимательно прислушиваться к секретному разговору, хотя это и считается предосудительным. Так как оба друга никогда не были чистоплюями они стали внимательно прислушиваться к тихому разговору.

Павел по голосу узнал гостью. Эта женщина была врачом – гинекологом из местной поликлиники, договорившейся с матерью Павла, чтобы она подтянула ее двоих сыновей по русскому языку и литературе. Но разговор у нее сейчас велся на уже иную тему. – Понимаешь Таня, – так обратилась женщина – врач к матери Павла, – приходит ко мне на прием мадам Соколова и за руку заводит в мой кабинет свою 14-летнюю дочь. А затем говорит, что у Анечки почему – то уже третий месяц нет месячных. Ну, я ее осмотрела и говорю маме Анны на ухо, что ее дочь на третьем месяце беременности. Соколова от неожиданности всплеснула руками, а затем заорала на меня благим матом, что я ничего не смыслю в медицине. Это я то, с моим 20-летним опытом. Между прочим, я эту даму вылечила ранее от тяжелого гинекологического заболевания, и она после родила двух здоровых пацанов. Мадам Соколова потом все же немного пришла в себя, и мы вдвоем стали допрашивать Аню, как и с кем это у нее произошло. И Аня в слезах сказала, что со своим партнером они это делали много раз, но никогда не ложились – всегда стоя и «не по настоящему» – ну вы понимаете, что она имела в виду. Да, это называется в медицине поверхностный половой акт. С нынешними школьниками это и не такое уж редкое явление, только не с такими осложнениями. Аня и ее партнер были убеждены, что половой акт «понарошку» и стоя это 100 % гарантия безопасности от нежелательных последствий. А вот рассказать что – либо про своего партнера Анна отказалась наотрез. Мы ее много раз и уговаривали и угрожали. А она уперлась «рогом» и говорит, что никогда не предаст и не выдаст своего друга, даже если ее будут пытать. А у этой девочки, между прочим, непростые семейные обстоятельства. Дело в том, что ее папа придерживается очень строгих правил, и самое главное, что он является освобожденным председателем профкома на заводе «Красная заря». А это третья фигура по значимости после директора и секретаря парткома завода. Но должность это выборная, и если заводской коллектив узнает, что у их профсоюзного босса родная дочь морально разложилась, и что ей пришлось сделать аборт в 14 лет, то можно не сомневаться в том, что ее папу быстро освободят от престижной и высокооплачиваемой должности. И придется товарищу Соколову Владиславу Евгеньевичу занимать свое рабочее место у токарного станка или вообще увольняться с завода и идти на биржу труда. Поэтому то, что произошло с его дочерью, мы ничего Владиславу не сказали, чтобы поберечь его нервы и психику. Так что Таня, я тебе открыла не только врачебную тайну, но и нечто большее, – завершила свой монолог гостья матери Павла

– Ну а как у этой девочки прошла операция? А в милицию вы не сообщали? – спросила Татьяна Ивановна свою подругу.

– В милицию мы конечно сообщать не стали по понятным причинам. А медицинский аборт в стационарных условиях прошел у девочки весьма успешно, без каких – либо осложнений. Я это тщательно проверила лично и могу гарантировать, что на ее здоровье это не должно отразиться, если не принимать во внимание морально – нравственный аспект. Девочку мы больше не стали выпытывать и успокоили ее как могли.

Да, чуть не забыла тебе сказать вот еще что. Помнишь, я тебе рассказывала, что 2 года назад в окно моего кабинета был произведен выстрел, и пуля пробила в окне 2 стекла. Но сама пуля так и не была найдена. Впрочем, ее всерьез и не искали. А в милиции заявили, что это, возможно, был выстрел из рогатки местными хулиганами – подростками, которых в м/р «Озерки» хоть отбавляй, хотя выстрел из ружья или пистолета я слышала отлично. Понятно, что милиции просто хотелось побыстрее закрыть это дело, так как никакого криминала, если не считать таковым подростковое хулиганство, здесь не просматривалось.

И вот эта самая пуля была найдена недавно и именно в тот день, когда мадам Соколова привела ко мне в кабинет свою дочь Аню. Пуля, оказывается, пробив несколько медицинских карт, застряла именно в карте Соколовой Анны, когда я стала ее вынимать из стопы других медицинских карт.

– Прямо мистика какая – то. В милицию об этом я сообщать не стала, так как это дело прошлое, а привлекать ненужное внимание органов к Соколовым мне не хотелось, – завершила свой захватывающий рассказ врач – гинеколог, который был внимательно выслушан обоими парнями. Понятно, что получив такую информацию, оба друга ретировались из квартиры Павла быстрее и тише, чем японские ниндзя.

– Нет, ты понял, кто тут заварил эту кашу и чьих рук это дело? – возбужденно спросил Павел своего друга.