Вика Сегаль - Заложник памяти

– Да на хрен. Хотя, честно говоря… – Саня поднялась с дивана и подошла к окну.

– Хотя что?..

Саня опрокинула в себя целый стакан, постучала костяшками пальцев по стеклу.

– Знаешь, мне иногда бывает интересно, живы ли они там?

– Ты своих родителей имеешь в виду?

– Их двойников. Мои родители погребены на орбите.

Кира почесала голову.

– Ты всегда можешь пойти к Рылееву. Ты чего-то боишься?

– Я боюсь правды. Мне кажется, она слишком жуткая.

Саня села перед окном, как будто собиралась помедитировать.

– С одной стороны, Кир, мне все равно. У меня своя жизнь, на той планете своя. Почему меня это вообще должно волновать? – Саня задрала голову к потолку, как будто пыталась сдержать слезы. Кире это было понятно. Она не знала, что ответить.

– Знаешь, Кир… – с этой фразы Разина поняла, что в Сане заговорил алкоголь.

– Да?

– Я ее тихо ненавижу.

– Кого? Землю без купола?

– Да хрен с ней, с бескупольной. Я ненавижу ее. Ту, другую Саню Коршунову. Я ничего о ней не знаю, прямо злость берет.

– Это нормально, Сань, – Кира подлила ей еще и прикусила язык. Что-то ей подсказывало, что говорить Сане о том, что ее двойник мертв, рановато. Может, потом.

Пока Кира пыталась навести подобие порядка в квартире, Саня улеглась на диван.

– Сань, а почему ты спишь на диване? У тебя на кровати отличный матрас.

– А мне на диване больше нравится, – в голосе Коршуновой послышались угрожающие нотки.

Кире оставалось только пожать плечами.

– Завтра у тебя операция?

– Угусь. Деньги нужны.

– Союз тебе неплохо платит.

– За сортирование баночек-то? Ну да, ну да, – Саня накрылась пледом и отвернулась.

Кира вздохнула и направилась к выходу.

В сумерках комнаты Сане показалось, что кто-то едва знакомым женским голосом твердит ее имя.

Саша, Сашенька, дочка…

Саня зажала уши. Нет. Не надо. Не надо. Заткнись.

Федеральный Союзный закон «О родительстве»

Все граждане Союза, планирующие завести ребенка, обязаны пройти так называемый «экзамен на родительство». Экзамен предполагает следующие этапы:

– Проверка на финансовую состоятельность родителя. На этом этапе проверяется возможность родителя обеспечить ребенка всем необходимым в течение пятнадцати лет: состояние накопительного счета, заработная плата, отзыв работодателя, состояние недвижимости.

– Проверка моральной потребности и готовности обзавестись детьми. На этом этапе проводятся моделирующие тесты, создающие иллюзию, близкую к реальности, которая покажет готовность гражданина воспитывать ребенка на разных этапах его развития.

– Проверка здоровья родителя.

Кроме того, предусматриваются меры в случае незаконного рождения ребенка:

– Блокировка накопительного счета на срок, установленный в судебном порядке.

– Проверка финансовой, моральной и физической готовности иметь ребенка. В случае удовлетворительного результата по всем трем показателям выдается лицензия и выписывается штраф в размере двух миллионов лодуров.

– В случае неудовлетворительных результатов по одному из трех пунктов ребенок подлежит изъятию и передаче сотрудникам НВС до достижения финансовой, физической и моральной состоятельности родителя.

Всеми вопросами, касающимися воспитания детей, семьи и брака, уполномочено заниматься Бюро демографического развития.

Родители, которые имеют на иждивении несовершеннолетних детей, рожденных в период до создания Союза, также подлежат финансовой, физической и моральной проверке представителями Бюро демографического развития. В случае несоответствия по любому из трех пунктов ребенок подлежит изъятию под опеку НВС до восстановления состоятельности по всем трем пунктам.

Очередной разговор с Кирой таки чуть не закончился мордобоем. Рассортировав таблеточки по категориям, Саня откинулась на спинку дивана. Потолок расплывался. Наверное, стоило позвонить клинерам, чтоб те прислали автоматизатора для очистки. Ей самой автоматизатор был не по карману. Нет, какой-нибудь простой – наверное, но уборщики были в цене. Как ни странно, именно на автоматизаторов-уборщиков и автоматизаторов-утилизаторов Союз больше всего скидывал из налогов. Типа финансируем уборку вашего срача за ваши же деньги. На это разного пошиба активисты возражали, что следовало бы сократить финансирование военных парадов – за что получали по голове. Кира мельтешила рядом.

– Саня, ты должна вступить в нашу группу. Союз тратит деньги налогоплательщиков на сомнительные военные операции за рубежом!

– Слушай, ты, Люк Скайуокер недоделанный, что я должна делать – прописано в Налоговом кодексе, а что не должна – в Уголовном. Всё.

– Ты не понимаешь. Союз поставляет оружие боевикам Исламского союза! Причем обеим сторонам! Ты понимаешь, что это значит?!

Саня зевнула. Ей хотелось одного – спать.

– Понимаю. Союз продает оружие и зарабатывает денюжки, чтобы у тебя, дорогуша, было что жрать, где трахаться и куда ездить в отпуск.

– Саня… – голос Разиной едва заметно дрожал.

«Думаешь, я тебе пиздюлей отвешу? Наивная ты дурочка. Нужна ты мне».

– Саня, Союз устроил из казни преступников публичное шоу!

– Нужно же кому-то веселить народ по пятницам. Люблю смотреть, как всяким ублюдкам хер отрезают без наркоза.

– И расстреливают маленьких деток?

– Поправочка, – Саня наклонила голову, все еще неопределенно глядя в окно, – маленьких уебков, которые порешили своих родителей.

Саня лежала на столе, похожем на операционный. Кира рассматривала «инвентарь» и «инструменты»: различные аэрографы, кисти, эскизы, лазерные машинки. Андрей чавкал жвачкой, крутясь на кресле.

– Напомните-ка мне, какого хера вы со мной приперлись?

Андрей дернул плечами.

– На секс после этого не рассчитывай. У меня пару дней еще заживать будет.

– У тебя все мысли об одном. Может, я о тебе беспокоюсь?

– Херню не неси. Ты беспокоишься только о кошельке Букваря. А я – один из источников дохода.

– Что за хрень, – Кира потрогала эскиз кончиками пальцев.

Саня закатила глаза. Разина ее изрядно поддостала. Таскалась за ней как банный лист, постоянно впаривала какие-то листовки – за запрет абортов на позднем сроке, за запрет продажи оружия, за подъем планки совершеннолетия. Саня испытывала к ней двойственные чувства. С одной стороны, ей хотелось послать Киру к чертям собачьим, потому что та просто заебала ее и служила постоянным напоминанием ее провала. Ее неудачи. Краха всех ее надежд. С другой – мы же в ответе за тех, кого приручили. Саня слышала о странном законе в Китайском округе, который и Союз не смог обуздать – да так и оставил. Человек, который спас жизнь другому, принимает на себе ответственность за судьбу спасенного. Когда Саня смотрела на Киру, она просто физически не могла навредить ей. Да и психологически тоже. Ее раздражала эта пустая, едва различимая, но значительная связь, которая порой казалась ей крепче Союза, пальчики которого она периодически ощущала на своем горле.