Лариса Суворова - Игра с мечтой

Это будут отрывки из разных периодов жизни. По возможности хронология будет соблюдаться. Поскольку это были истории, рассказанные не за один день, то фразы «Об этом как-нибудь в следующий раз» или «Как-нибудь потом расскажу», в действительности звучали.

Итак, перед вами необычная история жизни. Почему необычная? Хотя бы в сравнении с моей. О себе я тоже расскажу – именно для того, чтобы убедительней показать нестандартность жизни моей подруги. А потом, когда взрослая, казалось, полностью сформировавшаяся личность кардинально меняется у вас на глазах – разве это обычно?

И все же само начало всего повествования получилось не с начала воспоминаний. Начало связанно именно с тем, что и кто изменило Ланину жизнь полностью, развернуло на сто восемьдесят градусов. Швейцария и Поль.

Первое общение с Таней запечатлелось для меня сценой, которой лучше бы не было вообще и хочешь забыть, (ведь теперь она моя замечательная подруга), но не можешь! Лично меня в семье родители воспитывали так, что ни в одной работе нет ничего плохого, раз эта работа востребована. И вот, на первом же занятии по сервису в ресторане нашей швейцарской школы всей группе студентов доходчиво объяснили, что и поварами, и посудомойщиками, и официантами здесь будем мы сами. Дальше преподаватель стал объяснять весь процесс обслуживания гостей в ресторане, начиная от приветствия и принятия заказа до зачистки стола. Преподаватель был мастером своего дела, объяснял не только доходчиво, но и с юмором, и интересно. В общем, во время перемены мы все вышли на воздух в отличном настроении, шутя, что «содрогнется» страна, когда к весеннему сезону школа выплеснет наш поток студентов в услужение требовательным гражданам Швейцарии и приезжим туристам. Мы хохотали, когда я обернулась и увидела сидящую неподалеку от нас, тут же на улице, среди деревьев, девушку. Она не то, что плакала, она рыдала. Это не было театрально. Когда устраивают такие сцены нарочно, то плачут красиво, размеренно, думая об эффекте. Тут всё было противоположно. Эта была одна из самых некрасивых виденных мной сцен плача.

Мы ещё не были все очень хорошо знакомы между собой на тот момент. Все-таки шла только первая неделя обучения, а народу в школе много. Но я точно знала, что она русская из моей группы, и зовут её Таня. Очень крупная, ростом под сто восемьдесят сантиметров, явно с лишним весом, она в данный момент рыдала и не пыталась это скрыть. Нервное и очень детское вытирание глаз, с тушью на ресницах и накрашенными стрелками, тыльной стороной ладони довершали картину.

Я прислушалась, чтобы понять, с какими аргументами надо подойти утешить, но когда я услышала, что она говорит сквозь все эти потоки слёз, я зажглась гневом праведным. А звучало вот что: «Я в Москве по шикарным ресторанам ходила, меня все обслуживали, я чаевые оставляла. Я королевой себя чувствовала, а здесь я прислуживать должна! Не хочу, не буду!» Без преувеличения. Именно так! Я подошла к ней уже не с гневом, а с холодной яростью и спросила: « А ты подумай! Может, тебе следует именно сейчас собрать свои вещи и уехать домой, а? Королева! Не позорь русских! И с чего ты взяла, что ты такая тут в единственном роде?! Мы тут все, знаешь ли, не от сохи! Перестань реветь! Ты же приехала учиться! Да, и никто тебя не заставляет потом всю жизнь официантом работать!» В общем, сцена была отвратительная. Таня, думалось мне, теперь на дух не будет меня переносить. Но так ведь, нет. Судьба-шутница! Всё обернулось иначе. И поэтому я знаю её историю, начиная с детства.

Я родилась, росла и училась, да и живу по сей день в Москве. Районы, где я жила в детстве и куда потом перемещалась силою обстоятельств, не то, что элитными, но даже просто приличными никак не назовёшь. И все же я помню, что первый двор, где жила моя семья, был не из серии каменных джунглей.

Далёкий по тем временам от центра, но всё же рядом с метро, с низкими панельными хрущевками район оказался потом, в сравнении с другими, очень уютным, даже несмотря на проживающий в нем контингент. Летом – зелёный, осенью – с ковром шуршащих листьев, зимой – снежный, а весной – ароматный от цветения черемухи.

Наша семья была среднестатистической для этого района. Мама, её звали Инна, – портниха в ателье, что оказало влияние на мой выбор профессии после окончания школы. Папа Слава родился в Одессе, где мама с ним на отдыхе и познакомилась, женился и переехал в Москву, работал на заводе по переработке нефти недалеко от микрорайона, в котором мы проживали. Близость работы к дому для мамы и папы были определяющим фактором. Как я поняла позже, это говорило, в своём роде, о природной лени. На жизнь хватало и ладно! Жизнь не шикарную, но в рамках социализма вполне сопоставимую с жизнью таких же трудяг.

У меня был брат. Старший брат. Сын мамы от предыдущего замужества. Красавец и умница. Я – среднего роста, русоволосая и голубоглазая, как тысячи других девчонок, а

он – кареглазый и очень рослый брюнет. Высокий рост сам по себе уже выделяет из толпы. К тому же Серёжа был очень добрым. Всё вместе взятое, внешние данные вкупе с хорошим характером, повлияло сильно на то, что других мальчиков я просто не замечала. Они все не шли ни в какое сравнение с ним. Серёжа помогал мне делать уроки, разогревал еду (он был старше на восемь лет), на велосипеде катал, от обидчиков защищал, в кино водил! Что ещё нужно девочке? Итог: мальчики меня как класс не интересовали. И только когда брат внезапно и рано женился, я поняла, что ведь вокруг существуют другие ребята. И они мне вдруг сделались нужными.

До этого момента я дружила с девочками, и эта дружба была моей опорой в повседневной жизни. Дело в том, что моя мама становилась алкоголичкой. Как и когда этот процесс начинался, не помню. Сначала я этого и не понимала совсем. А когда осознала, то факт уже был налицо, и его пришлось принять.

Мама не была буйной, и с отцом они не ругались. Однако постепенно я заметила, что хожу не такая хрустяще-накрахмаленная, как другие девочки в школе. Мне стирали брат и отец, пока я не подросла и не занялась стиркой сама. Еда была не такая разнообразная, как та, что я видела, приходя в гости к подругам. Понятие о чистоте квартиры тоже впоследствии долго не формировалось, для меня было достаточно, что пол и плита в кухне чистые. А тем временем из квартиры потихоньку пропадали красивые вазы, хрусталь и посуда, золото. Маме требовалось все больше денег, чтобы держать себя в приятном подпитии. И со своей тягой к шику, она не хотела пить водку. Элегантная женщина её возраста должна пить не иначе, как коньяк! Хотя и это прошло, когда продавать стало нечего.