Роман Бабаян - Гниль отца Григория

– Матроскин кинь сигарет! – С прогулочной в которой был Лёня, один из бандитов обращался к охраннику. – Кидай не жмись, больше один фиг не увидимся.

– Ловите бездельники. – Пачка крепких ковбойских сигарет пролетела сквозь решетку металлической сетки покрывавших крышу прогулочных. Батюшка закинул в каждую по одной с умилением смотря на Сергея. – Ну а что?

– Спасибо Григорий Павлович, просто ангельски помог. – Донеслась благодарность из каждой прогулочной.

Смех и хорошее настроение распространялись, никто их колотить в день отправления не хотел. Те кто был по обе стороны решетки уже могли привыкнуть друг к другу и прощаясь с природными врагами или тайными друзьями, не переходили грани позволяющей чувствовать себя более менее спокойно. Обстановка разбавлялась позволяя гуляющим просто побыть на свежем воздухе представленными самим себе. Узники это отметили и начали заниматься своими делами о которых те кто их сторожил ничего не должны были знать. За стенами тюрьмы стояли машины привезшие жен и друзей местных постояльцев. Свидание и передачи были обычным явлением, которое разбавляло психологическое состояние и пополняло припасы. Молодые девушки, мамочки с детьми, старики и пожилые родители. Стар и млад, все спешили в это место, чтобы еще раз увидеть и услышать голос родного человека, обнять, поцеловать и передать что-нибудь вкусное или запрещенное. Резкий шум прервал атмосферу места с ироническим названием «Рассвет». Позади слышался удар двери и запирающийся замок одного из входов на эту площадку. Начальник тюрьмы прознал, что святой отец не спит у себя в келье, а прогуливается по тюрьме прощаясь со всеми ее жителями. Лишь его тяжелые шаги начали разноситься по округе, прежняя атмосфера в прогулочных была безмолвно восстановлена. Охрана подавала сигналы вниз, проблем не хотел никто.

– Григорий Павлович! – Громко восклицая, чтобы каждый прознал, что хозяин здесь он приближался к батюшке.

– Кирилл Афанасьевич приветствую. – Пожимая руку начальнику тюрьмы, тот становился рядом и закуривал тоже.

– Вижу наслаждайтесь последними моментами в нашем заведении. – Крепко затягиваясь он хитрым прищуром обводил свои владения задерживаясь на постах.

– Конечно, я все равно, как никак провел тут несколько месяцев. – Иронично Григорий Павлович ностальгировал вслух. – Тут свой дух, своя душа.

– Хорошо, сейчас приедет этап, мы примем новых постояльцев и через час вы сможете отправляться в дорогу. – Гуляев был в приподнятом настроении и под градусом, поэтому он хотел насолить им всем в дорогу, чтоб уж запомнил наверняка.

– Спасибо Кирилл Афанасьевич. – Риторически отвечая хотелось больше с ним не говорить, от этого человека веяло гнильцой и низменной злостью.

– Может кофе святой отец? – Предлагая горячий напиток он машинально был обходителен, хотя на самом деле уже подходило время для очередной дозы.

– Не откажусь товарищ полковник. – Понимая, что тут ему придётся торчать еще около часа Григорий Павлович отказываться не стал.

– Сергей, сообрази нам с преподобным. – Ища глазами первого попавшегося ответственного работника знакомого с вкусовыми предпочтениями, его взгляд остановился на Матроскине.

Сержант покинул свой пост спеша выполнить приказ-заказ. Через пять минут он вернулся с двумя чашками крепкого кофе с армянским коньяком. Любимый рецепт начальника колонии был исполнен блестяще. Несколько глотков и взгляд на солнце которое направлялось к своему полуденному месту разгоняя облака и грея землю, дополнили то чудесное настроение и картину дня. На поясную рацию поступала информация о приближении этапируемых. Открывалась пара тяжелых ворот и грузовик заезжал внутрь большого двора, а за ним еще один. Новоприбывших встречал взвод солдат и несколько человек с немецкими овчарками на коротком поводке. Двери передвижной камеры открылись и появился офицер сопровождавший конвой. Подходя к ответственному лицу, а именно к капитану Решетникову, тот вел следующий доклад.

– Товарищ капитан, Лейтенант Ерошин, этап в количестве тридцати двух человек прибыл. За время движения происшествий не произошло. – Прикладывая руку к виску он заканчивал рапортовать.

– Вольно лейтенант, строй заключенных! – Обменявшись рукопожатиями Ерошин спешил исполнить.

– Покинуть машину, бегом к стене. Сидеть! Ждать остальных! Выполнять! – Из кабины начали выпрыгивать люди, с различными мешками и вещами спешащими к указанной стене по дороге получая по несколько ударов резиновыми дубинками и укусов собаки. Охрана проявляла силу показывая, кто тут главный. Психологическое давление и распределение ролей в новом месте. Люди спешили преодолевая несколько десятков метров и усаживаясь на корточки в углу, как только машина опустела и всё транспортированные ожидали дальнейших команд, капитан взял управление в свои руки.

– Снять с себя одежду, вещи к осмотру! – Выходя перед сидящими он смотрел на них сверху вниз, прекрасно зная кто к нему прибыл и как с ними быть.

Заключенные повиновались, парочку революционеров охрана сбила с ног и прошлась по ним тяжелыми сапогами и ударами дубинок. Остальные протестовать не решались. Освободив от вещей их сейчас досматривали, сумки вытряхали на предмет запрещенных предметов. Преподобный Иващенко вместе с начальником тюрьмы пили кофе и наблюдали эту картину, такую привычную и знакомую за несколько месяцев служения здесь.

– Выглядит жестоко. – Григорий хотел бы смягчить этот ритуал, но это было невозможно.

– Это стандартная процедура Григорий Павлович, разве вы этого не видели раньше? – Удивленно смотря на батюшку он включал мыслительных процессы в своем затуманенном мозгу.

– Конечно видел Кирилл Афанасьевич, просто не могу привыкнуть к такому… – Григорий был честен.

– И никогда не привыкните святой отец, а в том месте куда вы отправитесь сегодня, эти процедуры и всё остальные в разы жестче, чем у нас и где-либо. – Акцентируя на этом он замолчал.

– Заключенные говорили об этом месте. – Иващенко не смог смолчать, видя происходящее он даже мысленно не мог представить, как выглядит это его «В разы жестче».

– Это ни что по сравнению с личным знакомством. – Усмехаясь он прихлебывал горячий напиток.

Начальник не скрывал своей радости, он одним разом избавиться от все членов воровской семьи и наконец-то беспрепятственно сможет вернуть полный контроль над тюрьмой и каждой сферой жизни протекающей здесь. Материальная база станет полностью подконтрольна лично ему. Если все получиться и он продержится год, то можно будет сменить свои звездочки на одну большую. Григорий Павлович смотрел на его лицо которое сменялось различными гримасами. Из его носа текла тонкая струйка крови, а капилляры на глазах лопались с поразительной скоростью заполняя пожелтевший белок. Бледнея и хирея с каждой секундой казалось его вот-вот схватит удар.