Евгений Батраков - Трезвая Сибирь

Впрочем, я не думаю, что он вам так уж и позволит: ведь еще совсем недавно М. А. Саражаков, выступая на сессии Верховного Совета РХ, не без тревоги и не без оснований констатировал: « народ спаивают! ». Если ж он за этот малый период так круто изменит свою позицию, как тут не подумать, что деньги «Мибиэксы» со своей задачей справились? Справились же они, эти вонючие, пьяные деньги с чиновниками рангом покрупнее? Справились. Иначе как объяснить то, что фабрика смерти, отравляя все вокруг, убивая население Хакасии и Юга Красноярского края, не только продолжает творить свое черное дело, но еще и предпринимает настырные попытки расширить свое влияние? И это при том, что торговля спиртом в Хакасии запрещена. Законодательно. Запрещена, но – представители государственных структур, включая прокурора республики, только разводят руками: как же нам сие пресечь, коль спирт, производимый на спиртзаводе, называют не спиртом вовсе, а средством для мытья окон? Господин Крутиков, а ежели начну я, скажем, производить и приторговывать динамитом с трехпроцентной добавкой кремниевого песка да назову оное не динамитом, а кирпичами для бань, неужто вы меня так на свободе и оставите? Наверно, оставите, если я вас и околовашинскую политическую верхушку включу в число своих акционеров…

Кстати, хотелось бы попутно узнать у вас и о том, почему это мелкого халявщика за продажу усть-абаканского спирта строгому административному наказанию подвергают – штраф аж до 100 минимальных зарплат, а главного торговца тем же самым спиртом – директора ОАО «Мибиэкс» г-на К. фактически за то же самое не смеют даже пожурить? Не потому ль, что она, эта «Мибиэкса», как писала отважная женщина, редактор газеты «Абакан» О. Ширковец, и впрямь стала «меккой криминальных структур»?

И это ведь о вам подобных, г-да торговцы праведный Иоанн Кронштадтский писал с свое время: «Виноторговцы суть – человекоубийцы. Как так? – Очень просто. Человек, особенно простой, необразованный, да и всякий – слаб, грешен: его легко втравить во всякий грех, во всякий порок. А содержатели питейных домов втравливают бедный народ в пьянство. Горе строющим и умножающим питейные дома. Люди гибнут и телесно, и душевно, как мухи в мухоморной жидкости, от умножения питейных домов и винной продажи: а содержатели этих домов виновны в их погибели».

О вам подобных, г-да ядоторговцы написаны и строки Елены Уайт: «Из-за любви к наживе и для удовлетворения своей похоти, зерно и фрукты, данные нам как средство к существованию, люди превращают в яд, который приносит несчастье, нищету, болезни, вырождение, похоти, преступление и смерть. Продавец спиртного навлекает на семью пьяницы нищету и несчастья.

Дома терпимости, притоны преступников, суды, тюрьмы, приюты для бедных, дома для умалишенных и больницы постоянно переполнены благодаря деятельности людей, торгующих спиртным. Деньги этих людей обагрены кровью. На них лежит проклятие».

И это к вам, жители Аскизского района, к вам, Михаил Алексеевич Саражаков из XIX столетия обращается великий мыслитель Лев Николаевич Толстой: «Если сцепились рука с рукой люди пьющие и наступают на других людей и хотят споить весь мир, то пора и людям разумным понять, что и им надо схватиться рука с рукой и бороться со злом, чтобы и их детей не споили заблудшие люди.

Пора опомниться!»

1998 г.

Изрядно уж наслышаны мы о том, что столпы великие нашей культуры и многажды, и реклкамно-смакующе пописывали и поговаривали в отношении вин да водок, по поводу кайфа, оными вызванного, а также в связи с ему сопутствующими приключениями…

Но ведь вели речь великие и о трезвости тоже, а иные из них даже поднимали свой голос в защиту трезвости, и порицали, клеймили ядоторговцев! Причем, что также представляется немаловажным, о кайфе они писали в юности, а о трезвости – в годы зрелые.

Вот, всеизвестный Омар Хайям, которого так любят цитировать защитники пьяного образа жизни:

Но приходит зрелость лет, и на смену спесивым, самонадеянным, юношеским писаниям приходят совсем иные строки:

Так Хайям писал на склоне лет. И это один аспект проблемы.

На другой аспект этой же проблемы указал историк В. М. Ловчев: «Позиция лирического героя автора и позиция самого автора – „две большие разницы“» [1]. Более того, и само вино в четверостишиях Хайяма является, главным образом, вспомогательным поэтическим средством раскрытия сущности лирического героя. Вино в стихах Хайяма метафорично – оно символ земных радостей, бунта против человеческой ограниченности и борьбы с религиозными запретами.

Думается, что читатель достаточно легко проводит водораздел между автором и лирическим героем, когда, скажем у своего современника – А. Вознесенского – в стихотворении «Фрагмент автопортрета» находит нижеследующие изыски:

Теперь опишу мою внешность с натуры:

Ужасен мой лик, бороденка – как щетка,

Зубарики пляшут, как клавиатура.

К тому же я глохну. А в глотке щекотно!

Паук заселил мое левое ухо,

А в правом сверчок верещит, как трещотка.

Аналогично поступает всякий из нас, когда читает и А. Галича:

Насколько нам известно, московский поэт, драматург А. Галич ни в каких лагерях не «трубил» и кайло видывал, быть может, только на картинках.