Галенваров - Фиолетовые сны в шахматном порядке

– Ты это им расскажешь дрянь такая!

Грубо оборвала ее Петровна, уходя за санитарами придерживая носилки, несущие Влада. Белый халат ее воинственно развевался, тучная женщина, которой порой приходилось заменять санитаров, не боялась говорить то, что думала, ощущая в своих руках и словах силу, которую порой не терпелось применить, а порой и приходилось.

Следом в открытую настежь дверь, которую Карина не торопилась закрыть, зашел наряд патрульных, видимо толстуха вызвала их по быстрому, увидев в коридоре милицейскую форму, решила Карина. Стали бы они так мчаться на обычный вызов.

Как бы она удивилась, узнав, что вызов был принят от анонимного лица, за несколько минут до происшедшего.

Патруль состоял из трех человек один со звездочками майора на пагонах небольшого роста пухлый с короткими смешными усами, другие двое были моложе и крепче.

Один из подчиненных майора крепкий парень с овальным лицом и злыми глазами переминался с ноги, на ногу осматривая место преступления второй высокий, но более худощавый достал из папки бумагу с ручкой что то, записывая, быстро оглядев квартиру и оценив ситуацию, прищуривая глаз, словно ворон высматривающий добычу.

– Собирайтесь вы поедете с нами!

Прозвучал голос, не терпящий возражений, который вывел ее из оцепенения, в которое снова она начинала впадать после ухода врачей.

В обычное время лишенное подобных потрясений, Карина выдумала себе от скуки модный диагноз «депрессия» и возможно, старалась вести себя, в соответствии с тем как это заболевание развивалось. Ее обволакивала, как ей казалось то тоска почему-то не ясному, и не недостижимому, то резко сменялась холерическим припадком, приводя в возбужденное состояние. В котором она портила всем без исключения окружающим настроение своими истериками.

Причина в общем состоянии была достаточно банальна, ожидаемое не соответствовало действительности, не в силах смириться, или начать решать проблемы как взрослый человек, она инфантильно себя вела устраивая капризы и скандалы, как ребенок который хочет добиться этим поведением желаемого результата.

И эта ситуация лишь усилила в разы на цикличных перепадах настроения негативные эмоции, словно увеличительное стекло сфокусировало луч солнца и стала жечь. Присущая ей от природы эмоциональная тупость служила не плохим шитом в таких неприятностях, словно ширма скрывая до поры до времени, бурлящий вулкан гнева.

Карина стала неторопливо переодеваться. Понимая, что спорить в такой ситуации бесполезно. Она еще была под действием шока, и плохо ориентировалась в сложившихся обстоятельствах. Но уже постепенно в ней назревало желание поскандалить.

Старший по званию, не торопливо осматривал квартиру в поисках молотка, или какого иного приспособления, которое как он предполагал, могло быть орудием преступления.

На крики, шум и хлопанье дверей из другой квартиры вышли соседи. Что тоже было чем-то сверхъестественным, (привыкшие к семейным ссорам они уже не реагировали) возможно их внимание привлекло наличие врачей скорой помощи выходящих из своей служебной машины стоящей во дворе которые подъехали со включенной сиреной что говорило об экстренности вызова.

И как следствие любопытство, в глазок не было видно что происходило в парадной, (кто то ловко залепил его жевательной резинкой, с ароматом клубники), и когда они открыли дверь в их звонок уже собирался позвонить сотрудник милиции. В награду за проявленную инициативу и сознательность (и внутренне осуждая себя за любознательность, которая была как мы знаем причиной страдания кошки) их пригласили пройти для дачи свидетельских показаний, и в качестве понятых.

Чему они, безусловно, были рады (учитывая позднее время).

– Он так кричал! Просил ее не бить! Она каждый вечер спать мешает крики, ругань постоянно. Житья от них нет. Парень то спокойный а вот у нее того в общем.

Охала пожилая соседка, закутавшись в махровый черно белый полосатый халат. Поправляя так некстати уложенную в столь позднее время прическу. Лицо с нанесенным хоть и пошловато ярким макияжем немного припухло, от частых возлияний.

Румянец нанесен на щеки так щедро что можно было смело ожидать что тряхни головой она как следует и он опадет словно штукатурка.

Этот полосатый халат, придававший ей сходство с преступницей или кем-то, похуже стал предметом ее гордости.

Как писал Мишель Пастуро «ношение полосатой одежды – удел палачей и жриц любви. И наша пресловутая добропорядочная соседка, любила поговорку: «Любви все возрасты покорны». Старалась держать форму (насколько это было возможно в ее возрасте) то и дело, меняя квартирантов (она давала в наем комнаты) которые переходили в ранг сожителей. Пока ее жаждущее любви сердце ни начинало искать новых романов.

Обрадованная вниманием к своей персоне со стороны блюстителей правопорядка. Она втайне млела от мужчин в форме, и возможно, дефицит интереса к ней, как и у пресловутой кошки компенсировался сованием носа не в свои дела. Она с радостью разразилась словесным поносом.

Рядом стоял сосед из квартиры справа, мужчина средних лет начинающий лысеть в протертых и оттопыренных на коленях домашних трико, ему было не ловко что в столь поздний час он был застигнут в квартире соседушки милиционерами, особенно учитывая отсутствие его жены которая укатила в Москву погостить у сына, (в своей бывшей трех комнатной квартире).

– Достали они своими истериками! Я работаю сутки через двое, а они мне спать мешают. А жаловаться уже устали. Влад мужик нормальный хоть и ме.. чуть не вырвалось у дядьки.

– В общем, она его и прибила, закончил он свой монолог.

Глаза его были заспанные и покрасневшие. В очередной раз нарушение сна, явно не шло ему на пользу, хотя если быть честными чаепитие в квартире у соседки сном назвать сложно.

Наступившие события как он считал, станут переломным моментом, в его жизни. Вернув утраченную тишину и спокойствие, которые были на тот момент пределом его мечтаний.

Сосед с ненавистью и злобой смотрел на Карину, которая стояла, перед зеркалом наводя красоту, продолжая с радостью описывать, как ему казалось истинный ход произошедших этой ночью событий.

А хороша чертовка, тоскливо вспомнив молодость подумал сосед. С отчаяньем разглядывая вросший желтый ноготь большого пальца торчащего из разношенных сланцев.

Ловко работающий ручкой патрульный похожий на ворона еле успевал за ним записывать.

– Пиши, Пиши! Бумага все стерпит, в отличие от меня.

Нравоучительно добавил он, стараясь заглянуть через плечо писаря, видимо опасаясь как бы чего там, лишнего не добавил от себя. Особенно о том где он был застигнут, а главное во сколько.