Андрей Киров - Хроники Абитарамуса

Завершив свой туалет, надев какое-нибудь с виду простенькое, но на самом деле изысканное и дорогое платье от крутого дизайнера, принцесса завтракала в столовой в обществе своих фрейлин. Под столом вместе с ними завтракал флокс: собачий корм из серебряной чашки. Это кроме того, что он успевал съесть в спальне с руки хозяйки. Так что принцесса, незаметно под столом скинув туфлю, могла своей красивой ножкой потереть собачке пушистую спинку. Фиолетовому счастливчику собачьего племени такие знаки внимания очень нравились, и он на короткий промежуток времени переставал жевать корм и, радостно повизгивая, вертелся, обмахивая пушистым хвостом ногу девушки: дескать, хозяйка, я тебя тоже люблю.

В плане еды Аделаиду её отец тоже не избаловал, приговаривая в таких случаях: кто много ест, дочка, из того получается плохой руководитель, он больше думает о своём желудке, чем о том, как накормить свой народ, как говорит русская поговорка, сытое брюхо к нуждам людей у такого президента глухо; но зато много болтает, что нужно сделать, чтобы страна процветала, а народ жил в достатке, так сказать, наводит тень на плетень. (Папаня её любил поговорки и употреблял их всегда к месту.) В основном завтрак состоял, например, в среду, если на улице шёл дождь, из овсянки, сваренной на воде, правда, приправленной сливочным маслом и чуть-чуть сахарным песком, и стакана апельсинового или другого сока, чтобы выглядеть на субботних выходах супер с отличной стройной фигурой – Аделаида об этом всегда помнила. Другая бы на её месте, дорвавшись до разнообразной вкусной еды, которая к тому же приготовлена профессиональным поваром, давно бы разъелась, как бичунгемская телега, как это случилось с одной евроазиатской королевой огромного государства, мало того, что она ела по десять раз в сутки и имела двадцать профессиональных «отсадчиков» то есть фаворитов, выражаясь придворным языком, так ещё сдуру отдала чуть ли не полуостров с драгметаллами другому враждебному государству на сто лет, а получилось, что навсегда. Аделаида об этом старалась не забывать. Не давала она разъедаться и своим фрейлинам, чтобы тоже не растолстели. Обедать принцесса приглашала уже всех приближенных вельмож и гостей иностранных государств, какие находились в это время во дворце по тем или иным делам, и набиралось всего около двадцати-тридцати человек – не так уж и много, к тому же половина присутствующих были её родственники дяди и тёти. Все они жили в своих домах на улице Аристократической, а во дворец приезжали как на службу в офис. Вот обед – тут уже было где разгуляться воображению королевских гурманов, тем более родственники поесть любили – был поистине по-королевски роскошным, с разнообразием блюд: например, на первое подавался один из каких-нибудь супов типа из брюссельской капусты с телятиной и красным картофелем Ман-Ши местного производства, на второе – запечённый гусь, нафаршированный каштанами, финиками и жареным шанхайским луком и помидорами, привезёнными с острова Антигуа (говорят, кто их ел, те помидоры отличаются особенным неповторимым вкусом) и так далее, с разнообразными подливами, какие мастер был готовить королевский повар, не буду их перечислять, чтобы не дразнить лишний раз гурманов, если есть возможность, слетайте сами туристом в это королевство, всевозможные десерты, мороженое, нередко пироги с маком, а также черникой, малиной, щавелем и прочими всевозможными фруктовыми и овощными начинками, какие научила печь королевского повара фрейлина Людмила. А её, в свою очередь, научила бабушка, к которой она приезжала отдыхать в Рязанскую область на каникулы, когда училась в средней общеобразовательной школе, ещё когда жила в своей огромной стране. А к Аделаиде Людмила попала случайно, выступала за сборную на соревнованиях по плаванию. Она успешно занималась спортом после окончания школы, и принцесса, наблюдавшая за её выступлением, после этого пригласила её к себе в ложу, о чём-то они поговорили минут пять, и после этого Людмила, получившая бронзовую медаль, переквалифицировалась во фрейлины, хотя их тренер не хотел её отпускать: ты, говорил, в перспективе можешь стать чемпионкой… Подавались напитки, в том числе и спиртные: пиво, вина, русская водка – некоторые придворные были до неё особенно охочи, как, например, королевский лекарь Бадуль, если ему выпадал случай присутствовать на королевском обеде… Особенно ценилось красное сухое вино, поставляемое местными виноделами братьями Бримм: их винный заводик располагался сразу, как войдёшь в ворота города, направо, тут же и магазин, где они торговали своей продукцией. Во главе стола садилась Аделаида, справа от неё – королевские вельможи: тот престарелый барон, главный её советник, дядя граф – министр внутренних дел королевства и так далее. По левую сторону стола садились её три фрейлины и гости королевства, присутствовавшие в этот час: дипломаты, бизнесмены, люди искусства из других стран. В самом конце стола сидела её троюродная тётя, маркиза, уродливая злючка и интриганка, единственная из родственников принцессы жила во дворце в дальнем от покоев Аделаиды крыле. Принцесса не очень-то её жаловала, но жалела – тётя считалась дамой с несчастливой судьбой: похоронила пятерых мужей, погибших от несчастных случаев – они почему-то погибали один за другим, дом у неё сгорел вместе с имуществом, слуги разбежались кто куда, к тому же она была бездетной. Но почему-то она ни у кого не вызывала жалости, королевский астролог сказал по секрету Аделаиде, что такая жизнь её тёти – последствие кармических реакций, и что она практикует чёрную магию, так что вы будьте с ней осторожны, ваше высочество. И в самом деле: эта дама плела во дворце интриги, стараясь всячески очернить своих родственничков, как саркастически она их называла, и рассказывала фантастические сплетни про фрейлин и горничных. Всё это Аделаиде было не по душе, но отдалить её, точнее, удалить из дворца она тоже не хотела, всё же в ней, когда она смотрела на тётю, какая она старая, уродливая, несчастная и одинокая, возникала жалость к этой родственнице, хоть принцесса и понимала, что всё, что ей наговаривает старая маркиза, в большей степени не соответствует действительности. Она даже придумала ей должность – смотрительница за слугами, что очень не нравилось этим людям: повару и его младшему персоналу, горничным, мажордому, садовнику, работникам по обслуживанию и поддержанию дворца в хорошем состоянии, сантехнику, его ученику и так далее. (Работников из простого сословия во дворце было немало.) Так тётя на доброту племянницы и так-то её не любившая, ещё больше возненавидела, посчитав, что та просто над ней издевается, назначив на такую ничтожную должность; маркиза ещё была мнительной, обидчивой и капризной дамой, а после климакса, начавшегося и прошедшего не без сюрпризов, эти отрицательные черты характера увеличились в ней в несколько раз (она-то метила минимум в государственные советницы, отзываясь о старом бароне, что тот совсем выжил из ума и для такой серьёзной должности не годится, чтобы её эффективно исполнять), а несчастных горничных, работников кухни и прочих служилых дворцовых людей третировала как могла, придиралась и постоянно наговаривала принцессе, особенно от неё доставалось горничным и другим красивым и симпатичным девушкам и молодым женщинам, работающим в сервис-обслуге во дворце. Тут, конечно, Аделаида допустила ошибку, назначив такую нехорошую даму на эту должность, но кто из нас не совершает ошибок? Многим хорошим, добросовестным и честным дамам-труженицам пришлось уволиться по вине старой злючки, и на их места она брала, правда, не всегда успешно, женщин ленивых, неаккуратных, нечистоплотных и зачастую нечистых на руку, но полностью подчинённых её воле, распространяющих среди слуг раздоры и наговаривающих на них, шпионящих за принцессой и её фрейлинами. Правда, развернуться вовсю и заполнить дворец своими людьми маркизе не давала главная фрейлина Людмила, чуть ли не открыто воюющая со старой ведьмой, как она её называла за глаза прямо при Аделаиде, открыто говорившая принцессе, что от этой старой коряги только зло идёт во дворце, и имеющая не последний голос при принятии на работу той или иной кандидатки.