Юрий Андреев - Кружева из Брюгге

Дверь открыла ему сама Лера и, совершенно искренне обрадовавшись, потащила в комнаты.

– Столько не виделись, пойдём, обмоем встречу. Кстати, извини за беспорядок, мы скоро переезжаем, – мимоходом бросила она.

– Разменяли квартиру? – недоуменно спросил Федор.

– Ну что ты! Просто летом Димычу предложили более просторную в районе Профсоюзной. А эту дочке с мужем оставим, она для двух семей тесновата стала. – Усадив Фёдора на старый колченогий стул, Лера отлучилась на несколько минут и скоро вернулась с початой бутылкой водки, двумя стопками и немудрёной закуской. – Давай выпьем по одной за встречу, пока пельмени сварятся. В кои-то веки сама себе хозяйка, дочка с зятем у его родителей живут.

Ошарашенный Федор молча опрокинул стопку и, осторожно хрустнув маленьким маринованным огурчиком, стал не спеша жевать бутерброд с сырокопчёной колбасой: «Нюшка, как в воду глядела»…Так и вертелся на языке вопрос: «А откуда такие деньги?», но он вовремя его прикусил.

Лера с любопытством оглядела Фёдора:

– Сколько я тебя не видела, с полгода? А ты посолиднел как то. Признайся, женился втихаря?

– С нынешним ремеслом в постоянных разъездах нормальная жена разве выдержит? – уклончиво махнул он рукой. – Вот ты не изменилась нисколько, только красивее стала…

Лера благодарно погладила его по руке и исчезнув ненадолго, вернулась с дымящимся блюдом пельменей.

– Теперь под хорошую закуску можно и по душам поговорить, – весело заметила она, – пока мужа нет.

Фёдор недоуменно посмотрел на нее:

– А где же он?

– С каким-то старым приятелем по провинциям мотается. Сказал, за полотнами…

Слегка оторопев, Фёдор уставился на Леру. Будто кто-то нашептал, что ему необходимо выждать с неделю. Теперь случай сам шел в руки.

– Подарок для тебя приготовил, – покраснев, признался он и протянул свёрток. – Помнишь, я когда-то давным-давно заглянул перед отъездом, а ты была в положении и сидела одна? Еще фотокарточку свою подарила с уговором, что портрет напишу. Вот я и писал его все эти годы. Только передать всё не выходило.

– А я и позабыла о нашем уговоре! – развернув упаковку, Лера поднесла картину к свету и рассмеялась. – Даже представить не могу, я когда-то была такая юная. Сколько с тех пор всякой мутной воды утекло. – Порывисто поднявшись, она поцеловала Фёдора в щеку. – Прелесть, в новой квартире обязательно помещу его на самом видном месте. А теперь, говори, зачем пришёл, в запоздалой любви объясняться?

Не зная, с чего начать, Фёдор для храбрости опрокинул еще рюмку:

– Я о Димыче хотел поговорить. Лер, ты в курсе, что он снова писать начал?

– Конечно нет, Феденька, с переездом закрутилась совсем, – беспечно ответила она. – Не принимай этого близко к сердцу, у него запоздалый кризис среднего возраста. Пусть самолюбие потешит.

– Картины, которые он представляет своими, скорей всего чужие, – нехотя выдавил из себя Фёдор.

– Интересно, чьи же?

– Думаю, твоего покойного отца.

Лера внимательно посмотрела на Фёдора, словно оценивая: в своём ли он уме. В это время, как нарочно, зазвонил телефон.

– Извини, я недолго… Ленусик, ты уже в аэропорту? Мою просьбу насчет кружев ручной работы не забыла? Только сама ничего не покупай. Да, да, позвонишь по номеру, который я тебе дала, и моя знакомая принесет их тебе в Брюсселе в гостиницу. Обязательно как следует упакуй и сдай в багаж, чтобы таможенники не придирались. Ну, целую, – быстро положив трубку, она стремительно вернулась на кухню и уставилась на Фёдора. – Так, о чем мы?

– А зачем из Бельгии кружева везти? – недоуменно поинтересовался Фёдор. – Мне всегда казалось, у нас своих, вологодских, предостаточно.

– Феденька, надо было в свое время лекции не пропускать. Ты забыл, что кружевниц еще сам Петр I из Брабанта выписал, чтобы они наших научили, – рассмеялась Лера. – А если серьезно, здесь школа на нет сходит: старые мастерицы умирают потихоньку, а новым талантам толчок необходим, сколько уж лет варятся в собственном соку.

– Может, просто подождать, и само возродится потихоньку, еще лучше прежнего. Ведь традиции в народе живы, – осторожно возразил Фёдор. – Посмотри хотя бы, как отреставрированные церкви расцвели.

Лера в сомнении покачала головой:

– Богато – еще не значит красиво, и если чувство стиля утеряно, его сразу не возродишь. Современным подмастерьям хочется всего и сразу, большинство их поделок – бездумное копирование осколков прошлого, не более того…

– Думаешь, без западных финтифлюшек не обойтись? Я иногда задаю себе вопрос: зачем они нам вообще?

– Чтобы спуститься с пьедестала величия, когда-то воздвигнутого нашими великими предками, и осознать свое место в изменившемся мире, Феденька! Ладно, перейдем к нашим баранам: где, говоришь, Димыч эти полотна взял?

Фёдор пожал плечами:

– Не знаю, ну, скажем, отыскал у вас на даче и не сообщил тебе о находке. – Он посмотрел на Леру невинными глазами, какими обычно смотрит следователь в кино перед тем, как захлопнуть мышеловку. – Во всяком случае, мне так показалось при последней встрече.

– Ну, это нетрудно проверить прямо сейчас, – заметила Лера, нисколько не смутившись. – Дубликат ключей от мастерской у меня есть, поедем и всё внимательно осмотрим. Ты только доешь, – остановила она подхватившегося Фёдора. – На пустой желудок одни дурные мысли в голову и лезут…

В дороге Фёдора обуревали самые противоречивые чувства. Он искоса поглядывал на Леру, пытаясь по мимолётному выражению лица угадать, о чём она думает. Но лицо Леры оставалось невозмутимым, неожиданный вояж ею, скорей всего воспринимался, как своеобразное приключение. И только открывая двери мастерской она, наконец, дала себе волю:

– В кои-то веки заглянула, и то в твоей кампании. А так – не приглашает муж, – в ответ Фёдор сочувственно хмыкнул. – Знаешь, что мне пришло в голову? – Раньше Димка иногда скрывался здесь от моей мамы, а теперь, похоже, от меня. Только не пойму, зачем. Так обидно обо всём узнавать последней, – нашарив выключатель, она зажгла свет. – Ну, и где они?

Чувствуя себя в глазах Леры мелким интриганом, Фёдор приоткрыл дверь в соседнюю комнату: с два десятка полотен красовались на противоположной стене.

– Это рука не моего отца, – решительно завила последовавшая за ним Лера. – На что угодно готова спорить.

– А чьи же эти полотна? – растерялся Фёдор.

– Ну мало ли, может самого Димыча. Он весь последний год сутками здесь пропадал. Я даже, грешным делом, подумала, не воздыхательница ли появилась? – Лера бросила на него насмешливый взгляд, – скажи честно: ты даже в мыслях не можешь допустить, что он на такое способен, или просто завидуешь?