Михаил Коротунов - Мой дом

За нами купили пианино в четвертую, восьмую, третью, тринадцатую квартиры. Потом была повальная смена мебели. Сначала разношерстную на комплектную, белую. Потом, белую мебель меняли на темную, на однотипные гарнитуры, большей частью, немецкие, из ГДР. От всей этой соревновательной реконструкции жилья мы извлекали пользу из картонной упаковки. Разноразмерные коробки мы напяливали на себя и становились рыцарями. Из кусков картона были и наши щиты. За неимением мечей, применялись универсальные хворостины с неизменной гардой в виде консервной крышки. Они подходили и для игры в мушкетеров, кавалеристов и прочих игр.

В пору поголовного преобразования балконов дядя Коля свалился на шабашке с этажей и, хотя и упал на ноги, сильно побился. Все моё детство он перемещался на костылях, а когда мы перешли в старшие классы, он ходил, опираясь на палку. При нищенской пенсии дядя Коля продолжал лазить по этажам и строить крыши над балконами.

В двенадцатой квартире жила семья евреев. Семен Захарович работал на заводе им. Кирова инструментальщиком. Он воевал, попал в октябре 41-го года в плен, как-то там выжил, выдавая себя за татарина. Его жена, Зинаида Яковлевна, была учителем музыки. Нас связывала тяга к прекрасному, меня к прекрасным металлическим грузовикам с такими же металлическими колесами, а Зинаиду Яковлевну к музыке, чему она совсем не бескорыстно обучала многочисленных учеников, тренькавших гаммы с утра до ночи. «Зиночка, – говорила она маме, – я вас умоляю, нельзя ли играть чем-нибудь другим, а не этими ужасными машинами? По крайней мере, пока у меня ученики. Это же невозможно слушать, как из конца в конец потолка перемещается этот скрежет!» Увещевания были напрасны, и Зинаида Яковлевна стала источником замечательных импортных машинок с каучуковыми колесами. Моя мать кроме труда инженера в комбинате «Артемугль» еще шила дома. Поскольку в магазинах ничего не было, всякие там наволочки, пододеяльники и платья приходилось делать самим. У мамы была машинка, которая выручала в этом отношении. Зинаида Яковлевна была постоянным заказчиком. То подшить, то перешить. На этой почве они и сблизились. Мать внимательно выслушивала приходящих, а людям много ли надо. Они делились своими бедами, победами, происшествиями. После обрастания всякими вещами, соседи потянулись друг к другу и с удовольствием встречали вместе Новый год и Первомай. Летом столы выносили на улицу и там устраивали длинный общий стол. Потом расползались по квартирам, а те, кто еще стоял на ногах, неизменно дрались. Поскольку в одну квартиру жители подъезда не помещались, а праздники бывали и в холодное время года, стали формироваться коллективы меньшего размера. Наша квартира оказалась в дружеских отношениях с двенадцатой и четырнадцатой. Тем более, что у них были дети, почти ровесники меня и моей сестры.

В тринадцатой жил дядя Сережа с женой Инной и сыном Сергеем. Дядя Сережа был горноспасателем, а его жена гулящей. В его отсутствие квартиру посещали разные любители прелюбодейства. Все осуждали и ненавидели тетю Инну. И как же обрадовались, когда они, наконец, расстались. Тетя Инна уехала в Харьков, а дядя Сергей женился на другой, нормальной. У нее уже был сын, который на попытку его проверить на бздо, пустился в рассуждения о дружбе и получил за это кличку «Друг».

В четырнадцатой жил начальник участка шахты дядя Ваня, его жена Анна, сын Юрка и дочь Наташа. У них был фильмоскоп и мы часто запирались в темной кладовке и просматривали, пересматривали диафильм о каких-то драконах. Тетя Аня работала на шахте в медпункте. Отмечания праздников перемежались то с двенадцатой, то с четырнадцатой квартирой. С четырнадцатой мне было интересней, но кто меня спрашивал?

Пятнадцатая квартира манила странными существами и предметами. Там жили шахтерки пенсионерки тетя Катя и ее сестра. Огромное чучело филина мигало красными горящими глазами. Тетя Катя работала на сыром динамитном складе и там испортила себе ноги, поэтому на пенсии летом и зимой ходила в валенках. А еще нас разделяла тоненькая стенка, и мы жили будто бы вместе, только не видели друг друга.

Наконец, наша шестнадцатая квартира. Здесь жили папа, мама, бабушка и мы с сестрой. Из квартиры мы выходили погулять, когда подросли – в садик, позже в школу. Тогда суббота была рабочей, и мы только в воскресенье могли спать сколько пожелаем. Но желали мы меньше, чем могли. В воскресенье мы не в силах дальше лежать в кроватях, тихонько выползали в коридор, где висела мамина шуба и, укрывшись ею, ползли в спальню к родителям. Маму это нисколько не пугало, а папа продолжал спать, даже когда мы вдвоем прыгали по нему. Самое большее, что нам грозило, это его палец, которым он пытался нас урезонить. Мама вела нас в кухню, где мы принимали самое активное участие в приготовлении завтрака. Часто мама спрашивала, что мне приготовить, на что я неизменно отвечал – котлет и пирожков. Но котлеты получались слишком мясные и невкусные, а пирожки слишком светлые. Ел я их без всякого энтузиазма и на вопросы отвечал, что котлеты вкусные в садике, а пирожки в садике золотые, а тут все не так. Мне возражали, что в садике котлеты из хлеба, а пирожки золотые, потому что их жарят в старом масле, которое не выбрасывают, хотя и следовало бы. Для меня это были слабые аргументы, не вкусно и точка.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.