Олег Чекрыгин - Своя война. Фронтовой дневник

Бригада наша по составу была почти целиком морской, начиная от командира бригады капитана первого ранга Жмакина Дмитрия Георгиевича и комиссара подполковника Ломоносова Михаила Петровича до рядовых.

В период формирования бригады, в течение месяца, насыщенно проводились занятия в полевых условиях с целью привить морякам сухопутные кавыки: передвигаться по-пластунски и перебежками, окапываться, рыть траншеи, бросать гранаты, вытаскивать с поля боя раненого, ориентироваться на местности.

Морякам все это было непривычно. Рядовые и старшины прибыли с Тихого океана из береговой обороны, часть моряков – с Черного моря, с кораблей, которые были потоплены в Морских сражениях или авиацией противника. Командный состав был в основном из выпускников военно-морских училищ. Часть рядового состава была из числа курсантов начальных курсов военно-морских училищ. Народ был молодой, горячий, жаждавший поскорее добраться до дела.

Командиром нашей роты автоматчиков был назначен старший лейтенант Филиппов – танкист, быстрый и энергичный с серыми, решительными глазами. Политруком назначили старшего лейтенанта Аносова, заместителем командира роты – лейтенанта Храмкова, выпускника училища им. Фрунзе, командирами взводов – выпускников воешю-морского училища им. Дзержинского – лейтенантов Барабанщикова А. Ф., Воронцова А. П., Басманова Н. А.

Я попал в роту автоматчиков вместе с моими однокурсниками по училищу Славой Леонтьевым, Володей Хрыльцовым, Володей Мальцевым, Борисом Москалевым и другими.

Ленинградское Высшее Военно-морское инженерное ордена Ленина училище им. Дзержинского было переведено из Ленинграда в г. Правдинск на Волге в августе 1941-года. В 1942 году училище вторично было переведено до конца войны в г. Баку. В конце октября 1941 года большинство курсантов училища было откомандировано на формирование морских бригад.

Из г. Горького теплоходом нас доставили в г. Ульяновск и дальше железной дорогой группами к пунктам формирования.

Наша группа прибыла поздно ночью 6 ноября на станцию Клявлино. После суток езды в холодном товарном вагоне мы накинулись в станционном буфете на какую-то горячую еду, а потом нас разместили в зале пристанционного клуба, куда к утру набились прибывающие матросы и солдаты.

Утром началась запись личного состава по подразделениям. Я увязался за своими однокурсниками и все мы записались в роту автоматчиков, хотя плохо представляли себе значение таких подразделений, и их вооружение. Отрывочные сведения имелись только из газет. Самым впечатляющим из них было то, что автоматчики первыми врываются в занятые противником населенные пункты на броне танков. Это звучало для нас, семнадцатилетних, очень романтично.

Деревенька в нескольких километрах от станции Клявлино, где формировалась и отрабатывалась рота автоматчиков, была маленькой, с утопавшими в снегу домами. Я жил вместе с Борисом Москалевым в домике, где мать с детьми разного возраста ютилась на русской печи, а мы спали на лавках, завернувшись в свои шинели.

Ежедневно выходили в поле на занятия. Вокруг была тишина, белизна сверкающего снега, прозрачность леса строевых сосен, высокое небо, зимнее солнце и мороз.

Вскоре нас стали переодевать в армейскую форму, утепленную для полевых условий. С морской формой расставались с болью, сохраняли себе тельняшки, пояса с якорем на бляхе и бескозырки. А самый наш отчаянный, моряк, настоящая морская душа – Костя Шедзиловский, сохранил еще суконную синюю рубаху и черные брюки.

Радио и газеты сообщали о тяжелом положении на фронте под Москвой. К концу ноября бригада была и проверена на смотре. Недоставало нам только оружия.

Во взводы дали по нескольку винтовок, а об автоматах пока нечего было и думать, ничего не было известно.

В эшелоны грузились срочно, по тревоге, в один из первых дней декабря и по «зеленой улице» помчались к Москве, меняя без задержек на очередных станциях готовые к дальнейшему бегу паровозы.

Через полтора суток мы остановились в Орехово-Зуеве, получили команду: «Приготовиться к выгрузке» и по паре ручных гранат. Все были взволнованы ожиданием, но стоянка почему-то затягивалась.

Часа через два эшелон медленно двинулся и пошел мимо дачных подмосковных мест. Потом начались поля, перелески, а мы ехали все дальше и дальше.

На следующей стоянке политрук Аносов прочитал перед ротой сообщение о разгроме немецких войск под Москвой. Дружно крикнули «Ура!». Настроение было праздничное. Всех интересовало: «Куда же теперь?».

Эшелоны шли на север. Проехали Вологду, Обозерск, Беломорск и повернули на юг. Костя Шедзилозский был уверен, что мы едем на выручку Ленинграда – его родного любимого города, попавшего в блокаду. Вокруг было белое безмолвие и бесконечные леса, а поезд все шел и шел на юг.

22 декабря мы выгрузились на станции Сосновцы и после недолгого марша пришли в пункт сосредоточения бригады – несколько десятков больших деревянных бараков на территории, обнесенной забором.

Для нашей роты отвели один барак и мы разместились в нем на одноэтажных деревянных нарах.

Это был еще не фронт. Это был как бы трамплин, где бригада окончательно приводилась в боевую готовность. Каждому выдали по паре лыж.

Ежедневно ходили на занятия и в караул.

Новый, 1942 год я встретил стоя в карауле. Ночь была лунная, морозная. В голову лезли мысли о том, что война может продлиться еще целый год – немцы далеко зашли на нашу территорию и потребуется время, чтобы их вытурить отовсюду, как это сделали под Москвой.

В начале января бригада по тревоге погрузилась снова в эшелоны, которые пошли дальше на юг, и через некоторое время остановились на станции Романцы.

Отдаленные орудийные выстрелы извещали о близости фронта. От станции пошли на лыжах. Переход на первый раз показался утомительным – одежда и груз давили на плечи, шинель путалась в ногах. В одном месте лыжа соскочила у меня с ноги и я по пояс провалился в мягкий, глубокий снег. Было понятно, что в этом краю без лыж по бездорожью не пройти.

Только к вечеру добрались мы до маленькой деревушки. По дороге навстречу тащились упряжи лошадей. В санях лежали и сидели забинтованные раненые.

Рота разместилась в двух-трех домишках, оборудованных нарами в два этажа и финскими дровяными плитами.

Несколько дней прошло в тренировках на лыжах, учебных тревогах и учениях по боевым действиям в условиях леса.

Рано утром 13 января бригада стала выдвигаться на передний край. Задача была – оказать помощь нашим частям, которые вели наступление и попали в окружение противника. Нужно было пробить коридор, чтобы вывести попавших в окружение.