Константин Карманов - Нацпроект. Ландскнехт

Несколько раз строителю удавалось доводить Костю буквально до кипения; если бы не спокойствие и рассудительность Игоря, точно дошло бы до драки. Один из таких случаев произошёл в середине лета. На стройплощадке были назначены очередные решающие переговоры, к которым тщательно готовили аргументы и документы. Какова же была Костина ярость, когда, проехав от столицы до хозяйства триста семьдесят километров, они обнаружили Косоротова с каким-то незнакомым мужиком совершенно пьяными, а вместо переговоров получили предложение продолжить веселье вместе.

Слава богу, к июлю наконец удалось найти приличного человека на должность директора по строительству. Это был отставной военный строитель подполковник Владимир Васильевич Сергиян, человек очень твёрдый и высокопрофессиональный. С его появлением процесс удавления Косоротова пошёл куда веселее, лихой строитель всё-таки согласился отработать полученные авансы, правда, при условии выделения дополнительного финансирования, но строго на покупку строительных материалов и строго под неусыпным контролем бдительного Сергияна.

Само сельхозпредприятие тоже отнимало кучу времени и нервов. Шманьков и его подчинённые агрикультурные придурки и жулики старательно врали, пытаясь скрыть от Костиной команды всё, что только можно было скрыть. Их главными целями было как можно меньше работать и при этом хоть что-нибудь украсть. Заменить их пока было, к сожалению, некем. Кругом царило тотальное вырождение и деградация, все более-менее активные люди давно перебрались жить в города, в доступности остались только ленивые идиоты и вороватая пьянь. Чтобы хоть как-то заставить эту публику шевелиться, Костя взял за правило выезжать в хозяйство еженедельно дня на два, на три. Приезжая в хозяйство, проводил планёрки со всеми специалистами, разъяснял цели, ставил задачи, пытался контролировать исполнение, лез во все щели.

Новый финансовый директор Паша ввёл жестокую бюджетную дисциплину. Без согласования с управляющей компанией не мог пройти ни один платёж, ни одна копейка. Игорь вместе с Костей воевал со строителями и гонял колхозников, при этом рожая в муках новый бизнес-план, варианты которого Паша судорожно обсчитывал.

Чтобы прекратить утомительную практику ночёвок в гостиницах областного центра, на скорую руку, силами каких-то местных шабашников, отремонтировали трёхкомнатную квартиру в одном из двух многоквартирных домов барачного типа в центре посёлка. После появления в команде подполковника Сергияна купили в посёлке старенький частный домик с садиком и начали его реконструкцию под себя, чтобы был душ, тёплый сортир, кухня и нужное количество спален.

Для покатушек в хозяйство Костя на деньги управляющей компании купил недорогой, но достаточно комфортный корейский минивэн с тремя рядами сидений, мягкой подвеской и неожиданно резвым дизельным мотором.

Жизнь потихоньку входила в колею. Система выстраивалась, процессы налаживались. Прошла посевная, началась уборочная. Костя упрямо продолжал мотаться в хозяйство каждую неделю. Игорь и Паша ездили с ним по очереди. Сергиян, душитель Косоротова, жил в хозяйстве постоянно, появляясь в столице не чаще одного раза в месяц. Точнее сказать, жил он не в хозяйстве, а на стройплощадке.

Хороший парень Коля Зуделкин выполнял разные мелкие Костины поручения, но по большей части, пользуясь положением приятеля Папарота и его доверенного лица, ничего не делал, вызывая своей радостной улыбочкой и патологическим любопытством раздражение всех членов команды.

Найти в стране путных консультантов по животноводству так и не удалось. Точнее, удалось одного, но у него было своё довольно большое хозяйство в двадцати километрах от столицы, масса забот и никакого желания связываться с Костиным проектом. Спасибо, что согласился по-доброму поделиться своими связями по покупке племенного поголовья, семенного материала – замороженной бычьей спермы и прочих важных вещей, от качества которых напрямую зависел успех дела.

Консультантами в итоге наняли очень приличную немецкую фирму, услуги которой были недёшевы, но это всё равно было выгоднее, чем позволять соотечественникам закапывать деньги в землю. Консультировали немцы и по животноводству, и по растениеводству. Особенно ценно было то, что приезжали от них не только учёные умники, но и настоящие практики – живые немецкие фермеры.

Заставить крестьян выполнять указания консультантов оказалось невероятно трудно. Даже Костя и его команда, ничего не понимая в сельском хозяйстве, слушали удивительно подробные, логичные и понятные пояснения немецких специалистов и понимали их абсолютную правоту. Но не крестьяне, которые, пряча глаза и бубня себе под нос что-то про Сталинград и Курскую дугу, старательно саботировали всё, что не соответствовало их представлениям. Заставить их выполнять указания немцев удавалось только матерными воплями, угрозами увольнения и стоянием над душой в процессе работы. Если над душой никто не стоял, крестьяне делали всё по-своему. На гневный Костин вопрос: «Почему не сделали, как немец сказал?» обычно следовал поражающий своей тупостью ответ: «У нас так не делают!»

Костя, сделавшийся несколько нервным от перманентной борьбы с дураками и жуликами, стал частенько срываться и орать:

– У вас, обезьяны безмозглые, за семнадцать центнеров с гектара ордена давали, а у них фермерам за семьдесят центнеров с гектара стыдно! Засуньте свою самость себе в жопу и делайте, что вам умные люди говорят!

Крестьяне слушали Костины вопли философски, думали про себя: «Блажишь, барин! Ну поори, поори, мы и не такое слыхали. Ты, барин, покричишь да уедешь, а мы всё равно по-своему сделаем».

Почётное место главарей антинемецкого заговора радостно заняли директор Шманьков и его приятель главный агроном Вениаминыч. Костю буквально изводило непонимание их логики. Казалось бы – старайтесь, делайте, что вам умные люди говорят, вам же выгодно! Если хозяйство станет экономически успешным, будете при работе, при зарплате, при премиях до конца жизни, если сможете научиться чему-нибудь у немцев – ваша ценность как специалистов сильно вырастет. Так совершенствуйтесь же, придурки! Но нет, в ответ только тупое сопение и судорожные попытки воровства и саботажа.

В очередной приезд Володя Сергиян, посмеиваясь, рассказал, что обычно после того как Костя уезжает в столицу, жизнь в хозяйстве замирает полностью, все всё бросают и расползаются по щелям. Единственное, что происходит, – это поспешные отгрузки налево, за наличные, зерна, сена, соломы и металлолома. За день до Костиного приезда все просыпаются и начинают судорожно заметать следы, а уж в день приезда начинается работа. Так дальше жить было нельзя, надо было срочно разгонять эту деревенскую шайку-лейку, ставить на место директора нового человека, желательно какого-нибудь отставного офицера с чёткими понятиями о порядке и дисциплине и с мозгами, не сломанными отечественной сельскохозяйственной практикой.