Неборник - Среда обитания

Ох! Боря! За такой-то любимой работой – сердце радуется не нарадуется! Цвета для будущего одеяла подберёшь, орнамент придумаешь, и такая красота получается – словно цветы на лугу! Так и хочется петь от красоты своей работы!

А ещё я так научилась печь разные вкусности, сладости и разное печево, которые все кушали с большим удовольствием и меня все хвалили! И мне это почему-то даже очень и очень нравилось! Особенно мне удавался разборный пирог с яблочным повидлом или вареньем из чёрной смородины. С виду он выглядит, как будто бы обычный хлеб с румяной корочкой. А когда разломишь этот «хлеб» – то он превращается в пирог, который рассыпается прямо на глазах на множество пончиков… Таких ароматных, сладких, нежных и очень-очень вкусных. Для гостей это было всегда неожиданно и приятно. Это был мой коронный выход к столу во время больших праздников… На Новый год, Рождество или Пасху!

Я, Нечаев Борис Николаевич, вспоминая своё детство, а помню я себя с двух с половиной лет, всегда видел свою маму Клавдию Андреевну занимающеюся в основном домашним хозяйством и воспитанием детей. Нас было шестеро: Зинаида – старшая сестра, 1928 г.р., Анатолий – старший брат, 1931 г.р., я – Борис, 1934 г.р., Николай – младший брат, 1937 г. р. Потом (после войны, в 1947 году) родился меньший брат Виктор. И с нами также всегда жила Варвара Ивановна – папина мама, наша бабушка, которая помогала вести домашнее хозяйство. И так три поколения жили вместе: бабушка, родители и дети. Жили мы, сколько я помню, на съёмной квартире (в самой большой комнате) барского особняка из красного кирпича с отделкой из белого камня бывшего помещика Балатова. В это время – до 1939 года – я ничего не знал и ничего не слышал о наших ближайших родственниках, которых было много и все они жили где-то там – далеко-далеко…

В 1939 году появился старший брат моего отца Иван Дмитриевич Нечаев и организовал постройку пятистенного частного дома вблизи города Перми – в посёлке Новый Плоский. «Новый» – это понятно, что новостройка, а вот почему «плоский», а не круглый, и не толстый, и не квадратный – непонятно. Ну, плоский так плоский. Зато новый, и наш дом тоже новый, в который мы переехали жить на постоянное место жительства. Впоследствии посёлок разросся и стал составной частью миллионного города Перми. Там, в этом посёлке Новый Плоский, продолжилось моё детство и наступило отрочество. Там я получил своё первое техническое образование, закончив геофак Пермского нефтяного геологоразведочного техникума. В этом доме нас и застала Великая Отечественная война. И как только отец узнал о нападении фашисткой Германии на Советский Союз, он тут же ушёл на фронт защищать свою, нашу Родину! Мама тоже встала на «военные рельсы» и пошла работать на завод им. Ф. Э. Дзержинского, обеспечивая нас хлебом, а воинов Красной Армии – снарядами, минами и пулемётами. Вслед за мамой на этот же завод пошла работать и моя сестрёнка – тринадцатилетняя девочка Зинаида. В то тяжёлое военное время все работали по шестнадцать часов, а некоторые и совсем домой не ходили – ночевали там же в цехе около тёплой трубы. На заводе широко использовалось стахановское движение. И моя мама тоже стала стахановкой. Она была награждена многими почётными грамотами, получала подарки, и её портрет всегда находился на Аллее Трудовой Славы, которая начиналась прямо с проходной завода. Я помню, как моя мама, Отличница Трудовой Славы, получила вещевой подарок для детей. Среди прочих вещей был подарок и для меня – очень красивые, прочные, из джинсовой ткани американские шорты с семью карманами. Да ещё и с заклёпками на всех карманах! Да! Таких штанишек у ребят ни в школе, ни на улице – ни у кого не было, а у меня были и даже с семью карманами. Соседние ребятишки мне завидовали, а я им говорил: «Это моя мама заработала! Она работает на заводе имени Дзержинского, и моя мама – стахановка!»

Мама держала нас в строгости и учила труду, терпению, уму-разуму, самостоятельности и всегда повторяла: «Семь раз отмерь – один раз отрежь!»

Выжили мы в те тяжкие военные годы только благодаря нашей маме Клавдии Андреевне.

За мудростью к маме многие приходили. И деревенские, и соседи, и всегда она находила и чем утешить, и как подбодрить, и как хворого на ноги поднять, поставить!

Мама хорошо умела приготовить квас в домашних условиях на своих продуктах. И летом варила квас по-своему, ещё по нечаевскому рецепту. От этого ядрёного кваса, который так бьёт в нос, никакая хворь удержаться не может. Выпьешь кружечку такого кваса, и сразу как-то силы в тебе просыпаются, и грудь сразу расправляется. За рецептом такого кваса приходили многие люди, но как-то у них не получалось. И тогда соседи и подруги собирались вместе и с помощью мамы готовили себе квас. Получались прямо какие-то кухонные курсы… И про эти «курсы жизни» мама рассказывала и своим подругам, и соседям… Мама свою школу формирования «крестьянской жизни», «крестьянской закваски» прошла в деревне, а после замужества, как она сама говорила, и в «трудовой колонии», где, говоря современным языком, формировался самый настоящий «крестьянский спецназ».

И моя мама рассказывала всем желающим, а их становилось всё больше и больше, как формировался (закалялся) этот «крестьянский спецназ». Учили так, что не всякому было по плечу вынести все тяготы крестьянской жизни. Работали и учились только те, кто действительно хотел хорошо жить. А для этого нужно было не только иметь желание, но и должна быть жёсткая дисциплина и в труде, и в учёбе! Все люди были вольные. Никого насильно не принуждали. Но если уговор не соблюдаешь – прощай! Ищи себе другую крестьянскую долю! Распорядок был простой. Время работы по уговору: от посевной – до полной уборки урожая.

Перед посадкой – яровизация посевного материала и подготовка земли (пашня, культивация, подкормка). Питание для работников – полный пансион (завтрак, обед, ужин). Ночлег – по договору! Живёшь близко – ночуешь у себя дома, а утром – сразу к месту работы (завтракаешь дома). Живёшь далеко – ночлег на базе (в хозяйственных пристройках хутора). Три опоздания на работу – выбываешь из коллектива с расчётом за отработанное время!

На работу можно устраиваться и с женой, и с братом или другим близким родственником. Чужих на работу не принимали! Слишком много было разного блудного люда. Кормильцу многодетной семьи – каждый вечер выдавался социальный паёк на каждого малолетнего ребёнка. Трудовой подъём на хуторе начинался в четыре часа утра. Затем завтрак и начало трудового дня. До десяти часов утра нужно было сделать не менее 50% работы, затем второй завтрак. Короткий перерыв – четверть часа, и снова за работу! В полдень – обед, а затем дневной сон на полтора часа и снова работа до девятнадцати часов. Ужин – до двадцати часов. В общей сложности каждый работник работал с учётом отдыха не менее десяти часов в сутки. Кто не работал в крестьянстве – тому не понять, что это такое! Во время страды каждый час недели стоит! Или ты будешь с урожаем, или гуляй по миру. Вот в такой-то обстановке и формировалась крестьянская закваска – понимание своего дела! И это касалось всех! И моей мамы, и всех других родных и наёмных работников.