Сергей Волостнов - Тонкая грань

Закусывая большим хлебным ломтем и запивая его из ложки наваристым бульоном, Иваныч косился на молодого парня:

– Что в первый раз что ли? Или много тебе налил?

– В первый, – ответил парень, промаргивая невольную слезу, и тут же запивая ее ухой.

– Ну, тогда с почином, – ответил Иваныч, вновь разливая из бутылки, наливая в этот раз молодому поменьше. – Мужик!

Когда насытили первый, накопленный за день голод, парень неожиданно спросил: «Иван Иваныч, а ты что,афганец?»

– Я – воин, – медленно процедил Иваныч, придавливая взглядом и топорща усы. – Воин-интернационалист.

– Ну, ты воевал? – продолжал парень.

– Исполнял свой интернациональный долг, – опираясь на локти, продолжал давить глазами Иваныч.

– Расскажи ему, – вступился старший за парня. – У него своя война.

– Какая у него еще война, в его-то возрасте, – нехотя отступая, произнес Иваныч, закуривая вторую сигарету.

– Рак, – просто ответил старший. – Дырки ему свои покажи.

Иван Иваныч тяжело задумался. Внимательно оглядел шестнадцатилетнего пацана и задрал правой ладонью застираннуюдесантуху. Чуть повыше тазовой кости и нижнего ребра обнажились заросшие округлые неровные рубцы. За столом повисла тишина.

Потом, может от выпитого, может от рассказа Иваныча, парень долго молчал.Затем встал, вышел из освещенного круга и побрел в темноту. Старшой пошел за ним.

Всхлипывания доносились у реки. Пацан сидел на голой земле и рыдал. Увидев чью-то приближающуюся фигуру, крикнул: «Уди отсюда!». Резко ударив руками по земле, он попытался вырваться из крепких объятий друга. Потом, еще порывисто дергая плечами, устало затих.

– Я не хочу умирать, слышишь? Не хочу! – дёрганья прекратились. – Это ты, все ты виноват. Не надо было пить водку. Она меня убьет окончательно.

– Водка не убьет, если не будешь пить запоями. А убьешь себя раньше времени ты, если не сумеешь с собойсправиться. Все, пошли спать.

Он поднял податливое тело и повел вверх по тропе. Уложил почти отключившегося парня на скрипучую кровать, укрыл одеялом и снял с него видавшие виды кроссовки.

Старшой разбудил парня рано. Бросил на его кровать полотенце: «Пошли!»

– Куда? – соннопротянулмолодой, по-детски протирая глаза.

– На реку, рассвет встречать.

К берегу спускались по мокрой от ночной росы траве. Было тихо. Туман покрыл реку толстым ватным одеялом. Вода, остывшая за ночь, лениво плескалась в прибрежных камнях. Редкая птица подавала знак с другого берега. Было прохладно.

Стали раздеваться.

–Ну как? Голова не болит? – спросил старшой.

– Болит, – нехотя ответил парень.

– Из вчерашнего что-то помнишь? – складывая аккуратно на камень одежду, продолжал старший.

– Почти все, а что?

– Это важно.Когда потом будешь выходить из наркотического похмелья, важно помнить, что было накануне, и не терять своих вчерашних желаний. Особенно береги предыдущие впечатления.

– Я понял, – протянул парень, готовясь окунуться в ледяную воду.

– Постой. Сделай так. Поставь ноги на ширину плеч, вскинь голову, подними руки и с силой выдохни вперед. Повтори вдох-выдох, как бы прогоняя через себя руками воздух с головы в ноги. Видел в кино шаолиньских монахов? Примерно в таком стиле.

Парень повторил движения раза три, ему стало намного теплее. Напрягая поочередно руки, грудь, живот, бедра и икры ног, он чувствовал движение крови. Расслабляя мышцы на вдохе и концентрируясь на выдохе, проталкивая через тело комок воздуха, он получал невиданную бодрость. Дыхание выровнялось.

– А сейчас закрой глаза и представь, как сквозь тебя сверху вниз проходит энергия, – учил старшой. – Каждую клеточку свою представь, как она получает кислород, принимает и передает энергию дальше.

Парень повторял. Ему даже стало нравиться. Он добавил движения рук вперед, в стороны, приседал на широко расставленных ногах, делал выпады. Его глаза при этом были закрыты. Дышал он ровно и размеренно.

– Тихонько заканчивай. И в последний прогон напрягись. Закрой эту энергию сохранив тепло в теле, – посоветовал старший, сам выполняя похожие короткие, но от того более действенные упражнения. – А сейчас вводу, – скомандовал он, когда они оба открыли глаза.

Река была мелка. Речная галька вперемешку с водорослями путалась в ногах. Приходилось отрывать их от дна, они всплывали. Помогая рукам мощными плечевыми разворотами, старшой разгребал воду, отбрасывая ее назад. Корпус тараном вспарывал речную гладь, оставляя за собой мощный волновой след.Дойдя почти до середины, он резко нырнул вперед и через две секунды вынырнул далеко справа. Горная речка только с виду была покладистой. Почти на самой середине у нее имелось постоянное русло, глубиной не менее трех метров. С непривычки человек скатываясь по донным камням, сразу уходил в воду с головой, выныривая и отплевываясь уже метрах в десяти в стороне.

Летом во многих местах ее можно было перейти вброд, но весной, когда река бурлила и терзала берега своей настоящей силой, случались трагедии. Не рассчитавшие свои силы туристы гибли на перекатах, рано выйдя по высокой, только что освободившейся ото льда, воде.

Он развернулся и мощными рывками направил тело к пацану, украдкой наблюдая, как тот высоко поднимает ноги, продираясь сквозь водоросли, держа торс как можно выше, до того самого решительного момента, когда уже надо нырнуть вводу.

Парень нырнул чуть раньше, не дойдя до обрывистого русла. Чиркнув коленом по каменному дну, он тут же уперся плечом в грудь своего друга. Еле поймав ногами дно и, наконец-то закрепившись на камнях, он рукой стряхнул воду, другой держась за плечо старшого.

– Живой? – усмехнулся тот, придерживая перед собой пацана.

– Ага, – восхищенно воскликнул он, продолжая утирать воду.

Выбравшись на берег, они быстро растерлись полотенцами, дважды присев отжимая воду из трусов.

Туман почти рассеялся. Солнце, трогая землю своими косыми лучами, уже пробовало ее согреть. Появились первые мухи. Пролетела одинокая пчела.

В стороне раздалось характерноешлепание по воде больших лап. Граф, уже по грудь мокрый, бежал по кромке воды. За ним посуху шел Иваныч с удилищем на плече и садком, в котором окуньки еще ловили ртом воздух, а поверх них плескался, пытаясь выпрыгнуть из сетки, крупный язь.

– Откуда богатство? Мы вчера ничего не смогли поймать, – спросил старший, вытирая полотенцем густые волосы на голове.

– А я тут одно местечко знаю, – хитро ответил Иваныч.

Втроем они поднялись в лагерь. Солнце согревало теплом. Свежесть утра еще чувствовалась, но день обещал быть жарким. Пора было собираться, чтобы до самой жары сходить на останцы.

Выдвинулись быстро, наскоро позавтракав и взяв с собой походный термосок с крепко заваренным кофе. Шли по узкой тропе по косогору, среди возвышающихся тут и там кустов сухого вереска. Ближе к тенистой опушке розовой полосой простирался иван-чай. Тропинка извилисто тянулась к лесу.