Людмила Данилкова - Как мне стало зашибись

В детский сад мы с сестрой ходили ведомственный, от предприятия, где мама с папой работали. Все этому очень удивлялись, ведь прямо в нашем подъезде был обычный детсад, охота была таскаться в такую даль.

Сад был не то, чтобы далеко, но с нами двумя дорога занимала никак не меньше получаса. Зато он был крутой: отдельно стоящий, с бассейном, большими площадками, на которых чего только не было.

Больше всего запомнились деревянные резные звери. Они появились, когда мне было лет пять, и я от всей души полюбила бегемота. Он был такой большой, толстый и недосягаемый: у неуклюжей мелкой меня никак не получалось влезть на него, ноги сползали с лаковой морды, а подтягиваться я отродясь не умела. Да и все мои попытки укутать этого теплолюбивого толстокожего голубым шарфом успехом не увенчались – слишком уж большой была его шея.

Поэтому приходилось шарфом делиться с сидящим рядом учёным котом: тот казался мне близким по духу, потому как был с открытой книгой. Я уже тогда нашла своё спасение в книжном шкафу, и моё раннее читательство всеми щедро поощрялось. На коте же можно было ещё и посидеть, но всё равно бегемот оставался любимцем.

Надо сказать, что пару лет назад, наведя ревизию на той самой детской площадке, с горечью обнаружила пропажу обоих. И хотя мне уже много раз не пять лет, но была очень расстроена этой потерей.

В сад ходила не так чтобы с удовольствием, но без проблем – и друзья там были, и сосед по шкафчику Яшка без меня маялся – шнурки завязывать научился только к школе, а я очень любила чувствовать себя нужной и полезной.

Яшка же одно время слыл самым модным женихом у нас в группе – он в то время уже играл на виолончели, малым был очень эрудированным, и воспитательницы его всегда хвалили. Одна только нянечка МарьФёдоровна, живущая с ним в одном доме, а потому регулярно утром провожающая его в группу, тяжко вздыхала: "Ох, да что ж ты на балалайке не играешь! Эдакую бандуру не таскали бы тогда!"

Помню ещё, как пели всей группой в сауне, куда нас обязательно водили после бассейна, полюбившуюся нам песню про бабочку. И не понимали, почему хохочет медсестра и ругается воспитательница, ведь мы так старательно выводили дружным хором: "Путана, путана, путана, ночная бабочка, ну кто же виноват".

А школу я выбрала сама. Как меня ни переубеждали, что вон, за забором от дома есть хорошая школа, её и папа закончил, и обе тётушки с медалями – я была непреклонна. Сказала:

– В школу хочу в первую, как Нанка!

Я тут недавно прочитала интересную мысль о том, что дружба – это лет так до двадцати с небольшим, когда в сердцах страсти, в поле ветер, в опе дым, ну и с мозгом всё так ещё… относительно. А хорошая дружба лет после тридцати пяти непременно перерастает в любовь. Уже никто никого не хочет менять, уже все обросли всякими семьями, работами, обязанностями настолько, что вы вполне себе принимаете друг друга такими, какие вы есть – ну и что это, если не любовь?

Так вот, мне в жизни очень повезло, настоящего друга мне выдали сразу, в моём ещё почти бессознательном. Ровно тогда, когда родилась моя сестра, к нам во двор переехали новые соседи, с лапочкой-дочкой, моей ровесницей. Наша дружба родилась в песочнице, когда нам было года по полтора. И с тех самых пор пережила три с половиной десятка лет и кучу обстоятельств: менялись квартиры, мужья, рождались дети (крестными которых мы и являемся друг у друга). Но где бы мы ни были и с какой бы периодичностью мы ни встречались, одного её характерного взмаха руки достаточно для того, чтобы сердце моё сжималось от щемящей нежности.

В общем, за ней, за Нанкой я и собралась в супермодную "английскую" школу номер один. Которая в тот год ещё и гимназией стала языковой.

Мало того, что собралась, я туда ещё и поступила! В те годы про собеседование в первый класс почти никто не слышал, но я его всё-таки прошла.

В один класс с подружкой мы, правда, не попали, но как же это было круто, знать, что мы всё равно рядом!

Мама сбилась с ног в поисках неведомой синей формы. И вот долгожданный день настал: туго заплетённые косы, очки, как будто даже запотевшие от волнения, шуршащий накрахмаленный фартук и букет в потеющей ладошке. Я чувствовала себя самой счастливой девочкой в Советском Союзе, о чём и сообщила радостно в прихожей нашей квартиры.

Тогда я поняла, что можно добиться цели, если очень сильно этого захотеть. Надо только объяснить себе и окружающим, зачем всё это нужно.

Кстати, прошло уже почти тридцать лет, а папа до сих пор звонит мне каждое первое сентября и спрашивает:

– Ну что, дочь, ты сегодня самая счастливая девочка в Советском Союзе?

Школу свою вспоминаю всегда тепло, несмотря на всякую всячину, что успела произойти за десять лет. Но искренне считаю, что мне повезло – у нас был достаточно сложившийся коллектив, десять лет в одном социуме уже классный опыт.

Несмотря на то, что первая наша классная мама меня любила, как-то я сразу поняла, что внутри класса лидеры образовались другие. Что не мешало мне начинать заводить знакомства и со старшими параллелями, и, уже позже, с младшими.

В пятом классе я уже не только знала, что я – лохушка, но и понимала, что это плохо. А потом и вовсе обзавелась настоящей кличкой, с лёгкой руки ничего не подозревающего учителя словесности.

В то время в самом разгаре была первая чеченская, очкастая я беспрестанно вертелась на первой своей парте, и желающий угомонить меня Геннадий Анатольевич всё повторял: "Ох, Люська, придут за тобой чеченцы!"

Чечня, Чеченка – прицепилось мгновенно и на долгие годы, почти до девятого класса.

Нет, я не скажу, что было прямо невыносимо. И что легко и ненапряжно – тоже не скажу. По-разному было. Но именно в то время я особенно активно стала общаться вне класса, всё чаще убегая не только к параллельным бэшкам-вэшкам, но и к младшим, и к старшим классам тоже. Именно в то время особенно расширилась паутина моих знакомств.

Помню, был момент, классе в восьмом, когда стало совсем тяжело. Я плакала у папы на плече, просила, чтобы перевели меня в другой класс. Но папа сказал:

– Дочь, ну ты чего? Ведь тогда они победят, разве ты этого хочешь? Поверь, если ты покажешь своё безразличие, сможешь быть выше этой дурацкой ситуации, ты станешь победителем для себя самой. А потом и остальные подтянутся.

Но все эти разборки не мешали обычной школьной жизни. Наш класс вообще был вполне себе дружный, вопреки всему, что с нами происходило. Так как в последний год началки наша учительница очень много болела, мы были таким бесхозным классом, что после пятого от нас в ужасе отказались все ключевые предметники: русский, матеша, окружайка. Из стойких остались лишь давно с нами знакомые англичанки и невероятная историчка Нина Павловна. Именно её подруга и стала нашей классной с шестого по одиннадцатый.