Анастасия Кущенко - Сказочный звездопад

А мальчик Витя с торжествующей улыбкой победителя закончил решать задачу по физике.

Жеребенок потерялся в лесу, он шел несколько дней и ночей и забрел к хорькам-гигантам. Они научили его сидеть в норе-крепости и грызть сухари, рассказали, как это прекрасно. Малыш верил им, он забыл, кто его родители. Жеребенок думал, что он тоже хорек-гигант, только переросток. Лишь иногда около озера, посмотрев в зеркальную воду, Жеребенок удивлялся, увидев невероятное существо. И задавался вопросом: «Кто я такой? Я не похож на хорька». Не было рядом ни одного лесного жителя, кто рассказал бы малышу правду.

Хорьки дождались, когда Жеребенок подрос и окреп, и заставили его много работать: таскать воду для всего поселения. Грубые приказы сыпались постоянно. Это очень расстраивало Жеребенка, он вздыхал: «Если бы они попросили… Я же с радостью могу принести и воду, и бревна. Почему они все время кричат на меня?»

Хорьки не находили для Жеребенка добрых слов, когда он успевал все сделать, а за ошибку ругали всегда.

Однажды Жеребенок рассердился и убежал из крепости. Долго бродил он один, потом встретил в лесу маленьких белочек. Они боялись хорьков-гигантов и советовали вернуться: «Пропитание не найдешь ты! А там тебя кормят».

Жеребенок везде искал зверей, похожих на него, но никого не нашел. Стало ему страшно и одиноко. Пришлось ему вернуться к хорькам-гигантам. Они приняли его с радостью, напоили, накормили. А потом стали унижать и обижать пуще прежнего, работать заставлять без отдыха. Жеребенок попробовал возмутиться, но услышал в ответ: «Убирайся вон, ты нам не нужен». Помнил он, что одному в лесу плохо и терпел.

Время шло, Жеребенок превратился в красивого Белогривого коня. Однажды стукнул он копытом у ворот крепости-норы, бросил сердитый взгляд на серый мирок хорьков и поскакал прочь. Решил он, что будет жить один, унижений больше не потерпит. Трава стала для него вкуснейшей едой, с отвращением конь вспоминал сухарики хорьков. И воды оказалось вдоволь. Из любого ручья можно было напиться, а не из маленькой чаши.

Рис. Арсения Шмелева

Белый конь бежал все быстрее, узнавал все больше о мире. Его душа наполнялась красотой и светом, простил он все обиды хорькам-гигантам. Захотелось ему поделиться с ними тем, что он познал. Пришел конь к норе-крепости, но никто к нему не вышел. Звал Белогривый хорьков, но никто не отзывался. Стал переживать конь, что не может о прекрасном мире поведать тем, с кем прожил столько лет.

Вдруг Белогривый услышал топот, обернулся и увидел своих сородичей, удивился и обрадовался. Огнегривый конь подошел к нему и сказал:

– Не зови хорьков-гигантов, они никогда не выйдут из своих нор. Ты для них давно чужой. Им не понять красоты мира, они умеют только грызть сухари и сидеть в крепости. Они не хотят знать, что вокруг полно воды, зелени, чудес. Тебе не надо их просить выползти из крепости. На свет выходят смелые. Только они познают мир. Мы встретились, ты наш, побежали вперед к солнцу!

– Как я рад встрече! Бежим!

Белогривый конь последний раз без сожаления посмотрел на нору-крепость и крикнул:

– Прощайте навсегда! – и помчался вместе с ветром к солнцу.

– Ты прав, друг, главное – вовремя попрощаться, – поддержал его Огнегривый конь.

И они наперегонки понеслись по цветущему лугу.

В последний день зимы люди радуются, веселятся, зиму провожают да весну встречают.

На самом высоком холме старушка в старом тряпье возвышается, своей участи ждет, да только не грустит совсем, а с людьми веселится да радуется концу скорому.

А пока шум да гам, время есть жизнь припомнить, год пролетел, оглянуться не успела.

Это сейчас она старуха в старых лохмотьях, а ведь в прошлом-то марте она была совсем юной девочкой, бегала по лесу, сосульки срывала, шумела и баловалась. Прям у медвежьей берлоги песни пела, знала ведь, что рано еще, медведи поворчат себе, а нос на улицу не высунут.

К апрелю девочка подросла маленько, а все с таким же озорством по лужам да ручейкам бегала, подснежники собирала, первых птиц встречала.

В мае на цветочном ковре отдыхала, да от майских гроз и дождей пряталась. Так быстро детство пролетело, юность в июне подкралась, с русалками в озере купалась, косу, девичью красу заплетала.

А как весело в июле на Ивана Купала было, через костер прыгать, венки из цветов плести да к женихам присматриваться.

К августу полюбила парня красавца.

Но вот и сентябрь нагрянул, пора жнива собирать да к зиме готовиться, повзрослела и помудрела наша уже не девушка, а женщина.

До октября по полям урожай собирала, приморилась совсем, того гляди заморозки скоро, а еще столько работы.

Вот и первым снегом в ноябре припорошило и не только землю, но и голову русую.

Некогда Масленице отдыхать впереди праздники веселые святки, так за пиром декабрь и январь пролетели. Как в зеркало взглянула, совсем побелели волосы, да и лицо покрылось морщинами, совсем устало выглядит.

Вот так к февралю и подобрались, каждый вздох, как вьюга февральская, долгий и холодный. За год многое увидела, всю жизнь прожила, пора и на отдых, сил больше нет.

И вдруг людские возгласы разбудили Масленицу от воспоминаний, и увидела она, как люди радуются, пляшут да поют вокруг. А издали молодой богатырь факел несет, а за ним стая молодят бегут, песни орут.

И когда силы совсем на исходе были, коснулся огонь ее пяток, и так тепло стало, так уютно, что закрыла глаза и растворилась в огне том!

– Ура! – закричал тоненький девичий голосок. – Сегодня первый день Весны!

Жила в нашем селе, на самой-то окраине, девчушка по имени Марийка. Жили они небогато, все соседи им помогали. Вот как-то раз бегала Марийка по улице, играла в свои девчачьи игры, и тут подошел к ней какой-то незнакомый мальчик.

– Ты не из нашего села, – заметила ему Марийка и предложила играть вместе.

– Да, я не из вашего села. Я приехал сюда со своими родителями. Я фокусник, смотри, – и он развернул перед ней ладонь, и на ладони сверкнул сияющий кристалл. Марийка глазки свои раскрыла, моргает, не верит.

– Как это, откуда? – не верится ей. А Марийка никогда в жизни не видела ни драгоценных камней, ни кристаллов.

– Скажи, откуда он, этот камень? – спросила Марийка, протянув пальчики, чтобы потрогать.

– Меня вообще-то зовут Лешик, – откликнулся мальчик и убрал камень в руке за спину.