Вячеслав Пешков - Ветер раздора. Повесть

Бородовой вышел из палисадника тетки Авдотьи и стараясь быть незамеченным направился вслед за девушкой. Он решил проследить за ней и узнать, куда все-таки она направляется.

Далеко идти не пришлось. Пелагея прошла ещё несколько домов и свернула в сторону речки. На небольшом пригорке стоял большой дом с резными наличниками и разукрашенными створками. Большой палисадник был усажен яблонями, ветки которых свисали вниз под тяжестью наливных яблок.

Она открыла калитку, подошла к окошку и слегка постучала. Зажегся свет керосиновой лампы. Пелагея поднялась на веранду и сразу открылась дверь. Она оглянулась по сторонам и вошла вовнутрь.

Бородовой следом открыл калитку палисадника и подошёл к тому самому окну. Но свет погас, и ему не удалось ничего разглядеть. Он подошел ко второму окну, но всё тщетно, там тоже ничего не было видно.

Он осмотрелся вокруг, в домах уже был погашен свет, и стояла полная тишина, постояв ещё немного около дома, он решил вернуться назад. Той же тропинкой, которая привела его сюда, Бородовой вернулся к дому тетки Авдотьи.

Утро было солнечным и тёплым. Воскресный день начинался с петухов кричащих на всю деревню. Только стало светать, а бабы уже с узелками собирались в дорогу в церковь, она была в соседнем селе Рождественское.

Дорога была дальней, ведь чтобы добраться до церкви, надо брести несколько часов по изнуряющей жаре, а если настигнет дождь, то идти придётся по полям, так как по всей дороге, на всем протяжении пути, лужи да грязь.

Сегодня, как и всегда бабы шли гурьбой, ведь в полях далеко от деревни было не совсем безопасно, мог и зверь напугать, да и человек не добрый обидеть.

– Эй, Матрена, а ну не отставай, – громко крикнула одна из баб.

– Да нагоню я, нагоню, – ответила Матрёна. В руках у неё был младенец, укутанный в большой платок, да к тому же приходилось кормить его грудью прямо на ходу, а за спиной висел мешок, который все время мешался, и ей приходилось его каждый раз поправлять.

Нет, нет, конечно, она не в церковь шла, обедню стоять с младенцем, ей надо к сестре родной в Рождественское попасть, а с бабами-то оно веселей, да и безопаснее будет.

– Послушай Матренушка, отдай ты мне мешок этот проклятущей, но не могу я смотреть на тебя, как ты мучаешься.

– Ой, спасибо тебе Пелагея, дай Бог тебе здоровья, сними ты с меня это упрядье дьявольское, ох, как тяжело.

– Конечно, – ответила Пелагея – Давай сюда.

– Эх, Пелагеюшка, добрый ты человек, жениха бы тебе хорошего, доброго да работящего.

– А ну их всех добрых работящих, зачем они мне? Вот Севостьян Емельянович в колхоз обещал принять, скоро я смогу сама зарабатывать, а значит, прокормлюсь как-нибудь.

– Да господь с тобой Пелагеюшка, как же без мужика-то, а по хозяйству, сена накосить корове, огородик вскопать, обмет навалить, да и по шее иной раз получить, нам это бабам нужно, а как же.

– По шее получить? Нет, Матрена, я не хочу по шее получать, ведь я хочу самого простого, чтоб человек со мной был всегда рядом, чтобы защищал, жалел меня и любил.

Матрена рассмеялась.

– Нет Пелагеюшка, такого не бывает, это только у дворян или кровей дворянских. А мы бабы, что при той власти, что при этой, рожаем да пашем. Ой, глянь наши-то ушли далеко как.

– Да ничего, пусть идут. Ну а ты сама-то скажи, счастлива, довольна своей жизнью или нет.

– Я-то, а кто ж его знает, есть муж, детей вот четвертое родилось в браке, наверное, счастлива.

– Эх, Матрёна, мне кажется счастье не в этом.

– Не в этом? Тогда я не знаю, тебе лучше знать, у тебя кровя господские, ты грамоте обучена, вот и объясни мне, что такое счастье.

– Не знаю Матрена, наверное, я тоже не смогу объяснить что это такое, и возможно ли объяснить это словами, я все же думаю, человек должен это почувствовать, ощутить на себе.

– Ощутить, объяснить вон куда ты загнула, нет Пелагеюшка ты моя, я этого никогда не пойму. Есть на столе что покушать, да детей покормить, вот тебе и все счастье.

– Глянь-ка, кто-то едет! – Громко сказала Пелагея. – Посмотри, посмотри, прямо сюда!

– Да, теперь я тоже вижу, – ответила Матрена. – Кто же это может быть?

Вдалеке между полей, краем посадок ехали несколько всадников. Как только они увидели двух женщин тут же направились к ним, как будто заранее знали что они идут в это время к обедне.

Лошади гнали галопом, только пыль летела из под копыт. Они стремительно приближались, всё ближе и ближе. Теперь их можно сосчитать, кажется пять лошадей. Через считанные секунды они окружили молодых женщин.

– Эй, односельчане! Что пригорюнились! – Закричали всадники, – подъехав почти вплотную.

Один из них слез с лошади и подошёл к женщинам, а остальные отъехали в сторону и, не обращая никакого внимания на происходящее стали о чем то негромко разговаривать меж собой.

– О-о, сама Матрёна здесь, что ж ты в поле с дитём-то, застудишь младенца.

– Да нам не привыкать, не впервой.

– Ну, смотри, смотри.

Тут он обернулся к Пелагее.

– Ну, здравствуй, Пелагеюшка.

– Здравствуй, Илья, – ответила девушка.

Илья молодой здоровенный парень воевал на Тамбовских землях против советской власти в банде Антонова. Он сбежал из дома, когда в селе появились чекисты, а затем отряд Котовского.

Присоединившись к банде Антонова, он иногда заезжал в своё село Масловку и наведывался к Пелагее. Он все же надеялся на то, что советскую власть свергнут и жизнь начнётся по-прежнему.

Пелагее он делал предложение несколько раз выйти за него замуж, но она опасалась такой жизни. Ведь уже было ясно, что советская власть пришла надолго и тогда её ожидали бы скитания и неизвестность.

Второй из братьев Мурзаевых Митяй остался в селе и решил помогать советской власти во всём, а затем вступить в колхоз.

Они стали врагами, оказавшись по разные стороны баррикад. Илья считал предателем Митяя, который предал не только его, но и своего отца. При первой встрече Илья решил брата застрелить, и эта мысль была с ним повсюду. Он ждал этого момента, момента расплаты. Ненависть и злоба бурлили в нём не утихая, он мечтал об этой встрече, чтобы увидеть глаза, предательское лицо Митяя, которой будет смотреть на него и молить о пощаде.

– Ну как живешь-то, Пелагеюшка? Как оно при советской власти?

– Ничего, живу как все. Живу с мечтами людей Илюшенька, о лучшей жизни.

– Да? – Удивился молодой борец с Советской властью. – Это ты мне говоришь Пелагея, что мечтаешь о лучшей жизни!? Да, хорошо же ты устроилась, лучшую жизнь ей подавай. А может, о прошлой твоей жизни вспомним как холопов своих, дядька твой кнутом насмерть забивал, и с раннего утра, как всходило солнце эти люди, с которыми ты мечтаешь, умирали в поле от непосильной работы, не дожив до заката.