Александр Гофштейн - Опыты литературной инженерии. Книга 3

С живым пострадавшим положено другое обращение. Пришлось по-другому перевязывать веревку, для более щадящей транспортировки. Ну, это я умею. Аккуратно увязываю его в грудную обвязку, соединенную с беседкой. Сам, трясущийся от холода, поднимаюсь по скале из трещины, командую выбрать веревку и плавно тянуть по моему сигналу. Виталия пересаживаю на край рантклюфта, чтобы он дублировал мои команды. Для мобилизации коллектива сообщил ребятам, что их товарищ пока жив.

Как же мне не хотелось опять лезть под ледник, вы себе не представляете! Но тут уж сработал рефлекс спасателя, которому противиться бесполезно: раз надо, значит, надо! Спустился по стене вниз к парню. Покричал наверх, чтобы начали подъем, а сам, уцепившись за обвязку, потащил его вверх по скале, благо подножье стены было совсем пологим. Дальше пришлось похуже. Во-первых, лазаньем на одной руке и ногах, ясное дело, такую стенку мне не одолеть. Выходит, надо умудриться и тянуть вверх, и одновременно придерживаться за веревку. Как это я делал – до сих пор не соображу. И силенок у моей спасательной команды оказалось не очень… От напряжения и от холода, не к чести моей, меня понесло:

– Тяните, мать вашу, так и перетак! Еще, еще разок! Тянуть по команде: раз – потянули. Стоп, перекур. Раз – потянули! Потянули, я сказал, недоноски чертовы! Тянем! Еще тянем! Сейчас вылезу и всем башку пообрываю! Тянем! Еще раз – тянем, бабушку вашу, слабаки недокормленные! Тянем!

Подтянули пострадавшего под самый перегиб. Тут он и застрял. По скале враспор с ледником я выбрался на лед, оттолкнул Виталия, лег плашмя и приказал тому держать себя за ноги. По команде в гармоничном сочетании со страшным матом потянули всей бригадой. Я тянул за обвязку и ругался, а бригада разноголосо стонала, выбирая веревку.

Перевалили пострадавшего через край ледника. Тут пошла нормальная, я считаю, работа. Меня трясло от усталости, от злости за их бестолковость, от холода и вообще от всего, что свалилось на голову в этот день. А дальше пошли одни восклицательные знаки:

– Палатка есть? Мигом доставайте палатку, раскладывайте на льду. Быстро, сухой спальный мешок сюда! Быстро, говорю! Водка, спирт – есть что-нибудь? Водка есть? Давай водку! Осторожно, снимаем с него штормовку. Так, смотрим: голова цела? Хорошо. Все будет хорошо! Губы бледные, но это ничего. Для обморока нормальный цвет! Спальный мешок кладем на палатку, живо. Расстегивай, не возись, что, молния заела? Давай другой спальник! Теперь самое сложное – снимаем свитер. Да поддержите вы его, ишаки карабахские! Еще две руки сюда, под спину! Так, тяни вверх. Молодец. Теперь через голову. Осторожнее с руками! Нет, вроде тут переломов нет. Прекрасно. О, застонал, красавец? Я не ослышался? Значит, жить будет, добрый молодец! Что ты сказал? Его Алексеем зовут? Алеша Попович хренов! Давай второй рукав, вниз его. Правильно, молодец. Сам скажи, как тебя зовут? Не слышу. Рукав держи, черт тебя дери, кому сказал! Смотрим, смотрим. Вот гематомы, гематомы. Может, и ребра сломаны. Но тут уж ничего не поделаешь. Водку мне лей на руки. Аккуратно, аккуратно! Дайте сухую рубашку, тряпку какую-нибудь, мы его прикроем, обмотаем, утеплим. Снимаем штаны. Вчетвером. Медленно, не поднимайте ему ноги, я не понял пока, что там с позвоночником! Опять стонет? Господи, помоги и ему и нам! Аккуратно и медленно, смотрите на меня. Вот так, еще чуточку, опустим штанину. Расшнуровывайте ботинки. Что, правый не снимается? Не трогайте, не тяните. Что-то у него с голеностопом, видите, отек? Оставим ботинок на ноге. Хорошо, что штанины широкие. Снимаем, снимаем! Водку лей на руки. Тонкой струей, олух царя небесного! Сейчас разотру родимого до поросячьей румяности. Так, теперь главное: трое подошли с моей стороны. Будем укладывать его в спальный мешок. Раз – приподняли. Аккуратно, аккуратно! Поубиваю паразитов! Ты же свободен, выхухоль, чего стоишь столбом – натягивай низ спальника ему на ноги! Отлично. О, глаза открыл: наша водка делает чудеса! Чье производство, посмотри на этикетку? Небось, паленая? Дай теперь мне хлебнуть, а то и мне от вас уже худо стало!

Ну, это я так, в красках рассказал, что там творилось. В действительности все происходило жестче и в основном только потому, что меня они не понимали, да еще на них давили страх и усталость.

Достали по моей команде (какие там просьбы, предложения – одни команды) вторую палатку. Кто их так учил палатки складывать, вернее, сматывать в комок? Соорудили нечто вроде мягких носилок. Приказал оставить рюкзаки здесь, на месте, а самим впрягаться и нести пострадавшего вниз.

Тут Виталий подает голос (век бы его не слышал):

– У него (показывает пальцем на пострадавшего) рюкзак был…

– Черт с ним, его рюкзаком, – отвечаю. – Что мне его рюкзак, человека срочно откачивать надо!

– Там все наши деньги и документы, – робко продолжает Виталий.

Мог бы не продолжать. Я уже все понял. Снова придется лезть в проклятый рантклюфт! Чтоб вам всем идиотам пусто стало! Все яйца да в одну корзину! Кретины! Но по-человечески жалко ребят. Без денег, без документов в чужих краях…

– Откуда вы, – спрашиваю.

Раньше узнать не было времени. Отвечают, что из Донецка. Час от часу не легче. Из самой самостийной! Выходит, в чужой стране и без денег, и без документов! Эх, пропади ж ты, рантклюфт, пропадом!

Надо было срочно пересматривать план эвакуации. Их шесть. Я седьмой. Главный скалолаз на этой планете. На то, чтобы меня удержать в трещине, нужны как минимум двое. На транспортировку остается четверо. Не густо, если учесть их физические возможности и состояние духа. А куда деваться?

Наскоро объясняю технику переноски пострадавшего и маршрут. Показываю ориентир на хребте. Пугаю, что если пойдут правее, то попадут на потолок ледникового грота, который и так держится на соплях. Пугаю переправами через ручьи, чтоб были бдительными. Двигаться рекомендую пять минут. Потом пять минут перекур. Понимаю, что в другом режиме никто никуда не дойдет и никого не донесет. Хотя наш пострадавший, к счастью, далеко не Шварценеггер.

И тут я вижу, что из леса к леднику движется разноцветная махновская орда. Ура! Добралась, значит, Маринка до поселка, подняла на ноги геологическую братию! Теперь все пойдет по гладкому сценарию. Но поскольку торопиться все-таки надо (тень уже и к нам прибежала), для вдохновения показываю носильщикам спасателей и даю старт.

Остались со мной Виталий и еще один безымянный герой, веревка, четыре рюкзака и два глотка водки на донышке бутылки. Водку я тут же употребил по назначению, но, странное дело, ни крепости, ни вкуса не почувствовал – выпил как воду. Посмотрел на желоб и кое-что начал соображать. Когда парень сорвался с верхней полки, то поехал по гладкому желобу именно на рюкзаке, потому и отделался легким испугом. Желоб-то внизу выполаживается. Если бы он и рюкзак падали в розницу, торопиться с эвакуацией не имело бы смысла: после такого эквилибра не выживают. А рюкзак я не нашел по понятным для меня причинам. Во-первых, был «заточен» на человека, а во-вторых, в том холодильнике мне только о рюкзаке оставалось думать! Да, счастливчиком оказался турист из Донецка!