Александр Гофштейн - Опыты литературной инженерии. Книга 2

Однажды я нечаянно прочел фрагмент милицейского рапорта: «…они сели в лифт и скрылись в неизвестном направлении». Меня эта запись очень взбодрила и к случаю припомнил, что один из моих знакомых, отношениями с которым я весьма дорожу, как-то рассказал мне весьма занятную историю.

Дело было в застойные годы, когда культ личности формально был осужден, но еще не выветрился в мозгах. И описанные события происходили не где-нибудь, а на территории Кремля. Там, где в корпусе номер один находился кабинет тогдашнего Генерального секретаря коммунистической партии Советского Союза – Леонида Ильича Брежнева. Четырежды Героя Советского Союза, трижды Героя Социалистического Труда. Носителя государственных наград суммарным весом в шесть килограммов! Насчет шести килограммов, боюсь, привираю, пересказываю слухи. Кто и когда отважился бы взвешивать пиджак Л. И. Брежнева?

Первый— ныне президентский – корпус можно узнать по куполу с государственным штандартом. В исторических реестрах он значится как здание Сената, построенное в 1776–1787 годах по проекту знаменитого архитектора Матвея Казакова.

Ради общего образования упомяну, что архитектор М. Казаков числил в своем творческом активе и такое здание, как Бутырская тюрьма.

У здания Сената своя персонально-политическая история. Тут в свое время располагались кабинеты Ленина (третий этаж), Сталина (второй этаж), Хрущева (третий этаж, но другой кабинет) и, наконец, Брежнева (третий этаж, но совсем в другом конце дома). Кабинет тогдашнего вождя партийные холуи уважительно называли «Высотой». А высота, как известно, понятие опасное.

До какого-то времени в здании функционировал один общий лифт, шахту для которого в тридцатых годах двадцатого века как-то исхитрились и прорубили в исторической постройке. Лифт, должны вы понимать, был большим, тихим и весьма комфортным. С мягкими креслами, витражами, зеркалами и прочими прибамбасами, без которых не может обойтись ни один лифт столь высокого предназначения – возить туда-сюда высших лиц государства. Там был и телефон экстренной внутренней связи, и другой телефон – для мгновенного выхода хоть в высший орган государства Папуа Новая Гвинея, хоть в Белый Дом. Не было только выделенного туалета и спального отсека, со вздохами вычеркнутых из первоначального проекта исключительно из-за малоэтажности здания.

В тот самый роковой день было назначено чрезвычайное массовое заседание партийной верхушки, которое по причине многолюдности намечалось во Дворце Съездов, расположенном в другой части Кремля.

Должен был быть Партийный Съезд, Пленум или еще какой-нибудь Курултай, этого никто уже не помнит. Но, само собой, его открывать и зачитывать на нем приветственную речь должен был, несомненно, Генеральный секретарь, четырежды Герой и прочая, и прочая, и прочая …

Предположим, вся заваруха должна была начаться в 10 утра. Сейчас это уже неважно. Наше предположение сделано лишь для того, что иметь материальную точку отсчета.

Без десяти минут до точки, Вождь вышел из своего кабинета на третьем этаже и по длинному коридору начал царственно перемещаться к лифту. Позади него семенили Хранитель Ядерного Чемоданчика и ближайший Помощник с тестом речи и еще с чем-то в объемистом портфеле. Они вошли в лифт, створки которого услужливо открыл некто в наутюженной военной форме. Вождь уселся в мягкое кресло, Помощник нажал красивую большую кнопку с цифрой «1», и лифт начал плавно скользить вниз по хорошо смазанным направляющим.

На лице Хранителя застыла маска чрезвычайной ответственности. Вождь прикрыл глаза, а Помощник устроился у двери, чтобы выскочить первым, поддержать, если надо, подхватить или указать направление дальнейшего движения.

Неожиданно за бортом что-то засипело и заурчало. Лифт слегка тряхнуло, он незапланированно потерял ход и потом совершенно остановился. По индикации на цифровом табло и по внутренним ощущениям Помощник догадался, что событие произошло между вторым и первым этажами. Насколько я теперь знаю, первый раз за всю историю здания! До тридцатых годов – это точно, потому, что тогда лифта физически не было. Выходит, что первый раз за сорок с лишним лет, прошедших со дня постройки лифта.

Помощник, запрограммированный на все случаи жизни, немедленно ткнул пальцем в красивую кнопку экстренного оповещения лифтера. Кнопка, квакнув, утонула в панели и замигала тревожным красным светом. Хранитель покрепче прижал к себе Чемоданчик. На лице Вождя не читалось вовсе никаких эмоций.

Кнопка продолжала мигать, но ожидаемой реакции таинственного лифтера не следовало. Помощник схватил трубку внутреннего телефона:

– Кто на проводе?

Ему бодро ответил молодой и бдительный голос:

– Старший прапорщик Иванов!

– Почему лифтер не отвечает? Лифт застрял! Немедленно примите меры!

– Есть! – бодро ответил голос Иванова, и трубку на том конце положили.

Длинные и красивые коридоры бывшего Сената устланы малиновыми ковровыми дорожками. Звук шагов гасится ими до шелеста. Бесчисленные двери слева и справа. А еще имеются закоулки и коморки, наполненные теми, кто призван беречь, охранять и оберегать контингент, трудящийся в исторических стенах даже от колебаний барометрического давления. Из одного такого закоулка теннисным мячиком вылетел некто в лакированных сапожках и, рикошетя на поворотах, помчался по малиновым дорожкам в сторону коморки с надписью: «Лифтерная». Распахнув двери лифтерной, владелец сапожек остолбенел: лифтерная была пуста. На столике, застланном партийной газетой, лежали очки в толстой оправе, клубок ниток, вязальные спицы и недовязанное шерстяное изделие. На пульте, прямо над столиком, яростно мигала красная лампочка неотмененного вызова. Что-то отменять было просто некому!

Не уполномоченный предпринимать какие бы то ни было действия, не связанные с его непосредственными обязанностями, старший прапорщик Иванов подбежал к столу и ухватился за трубку внутреннего телефона. Со второй попытки, уняв дрожь в руке, он набрал нужный номер и доложил:

– Старший прапорщик Иванов. Сигнал вызова из лифта. В лифте, кажется, «Первый». Лифтерши нет на месте!

– Стой там и не шевелись, понял?! – заревела трубка в ответ. – Так тебе КАЖЕТСЯ или нет? Стой, нажми на кнопку «отмена» и уточни, что произошло? Немедленно, понял?!

– Есть, товарищ генерал-майор! – деревянным голосом ответил товарищ старший прапорщик.

Старший прапорщик Иванов столкнулся с такой ситуацией первый раз в своей жизни. Каких только вариантов осложнений внутренней обстановки в здании корпуса номер один с ним не репетировали! От пожара до наводнения. Но этот случай был особый, не предусмотренный ни одной должностной инструкцией!