Александр Гофштейн - Опыты литературной инженерии. Книга 2

Иванов робко нажал на кнопку «отмена», кнопка перестала мигать, и из динамика пульта услышал раздраженный голос Помощника «Первого»:

– Вы там спите, да? Лифт застрял между вторым и первым этажом! Вы поняли, КТО в лифте???

Последнее предложение было сказано с такой интонацией, что пытаться дать ему двоякое толкование не имело никакого смысла. Иванов все прекрасно понял и тут же вспотел. Он снова набрал нужный номер телефона и доложил обстановку. Трубка заматерилась и с грохотом рухнула на рычаги. Короткие гудки привели старшего прапорщика в чувство и заполнили душу тягостным ожиданием скорой расправы.

Через минуту в дверь лифтерной раскаленным пушечным ядром ворвалось лицо, лично ответственное за безопасность окружающей среды. Лицо имело перекошенный рот, из которого старший прапорщик Иванов получил указание, приправленное перцем, немедленно отыскать долбанного лифтера, которому сию же секунду по прибытию грозит грязное сексуальное надругательство!

Если на минутку успокоиться, то такую благостную картину, как временное отсутствие лифтера на рабочем месте, можно было бы предсказать заранее: ведь за всю историю существования лифта в здании бывшего Сената ЭТО случилось первый раз!

Постанывая от груза ответственности, старший прапорщик Иванов, движимый не столько силой приказа, сколько собачьим чутьем, мчался в подвал, в бойлерную, в теплое, насиженное местечко, где частенько «гонял чаи» персонал, обслуживающий здание. Все оказалось именно так, как подсказывало ему инстинкт и незначительный жизненный опыт: за длинным столом сидели и мирно толковали две женщины – лифтерша Макаровна и уборщица Надя со второго этажа. Когда в бойлерную впрыгнул военный с остекленевшими глазами, женщины до того перепугались, что впали в шок. Макаровна выронила недопитую чашку и облила себе кофту, Надя отшатнулась и, не сводя расширенных глаз с варяга, попыталась нащупать на столе какое-нибудь завалящее средство самообороны.

– Лифт вниз не поднимает! – выдохнул Иванов. – А в нем, знаете, КТО???

Интонация Иванова категорически исключала двоякое толкование. Макаровна, презрев возраст, птицей вспорхнула со стула и понеслась в свою резиденцию, опережая быстроходного старшего прапорщика как минимум на три секунды.

А в лифтерной, как бык перед случкой, мычал и топотал лакированными сапогами с «генеральскими» голенищами тот, который был за все в ответе. Он не стал тратить драгоценное время на пересказ собственных мыслей, а грубо ткнул Макаровну в плечо, понуждая к активным действиям. Макаровна рванула ручку ящика стола, стряхнув незаконченное шерстяное изделие на пол, с трудом словила самодвижущийся ключ для принудительного открывания дверей шахты лифта и в том же темпе унеслась по малиновой дорожке. За Макаровной прошелестели «генеральские» сапоги, старший прапорщик Иванов и еще пяток-другой лиц военного облика, вызванных по портативной рации.

Макаровна заученным движением вставила спецключ в спецотверстие и попыталась раздвинуть створки дверей шахты лифта. Двери не поддались. На помощь немедленно пришли многочисленные мужские руки. Но допотопная техника окончательно засбоила.

– Лом какой, а? Или монтировку сюда! – раздались крики от двери.

– Сараев, Сараев, твою дивизию! Вниз, мухой! У подъезда зил «Первого» стоит! Забери монтировку и тащи сюда! – распорядился, не снижая темпа натиска, владелец «генеральских» сапог.

Майор Сараев, сдвинув фуражку на затылок, метнулся к входным дверям. В мирно урчащем правительственном зиле дремал равнодушный шофер из ГОНа – гаража особого назначения. Что такое монтировка он вспомнить никак не мог, так как давно и твердо усвоил, что правительственные машины не ломаются по определению и на всякий случай всегда имеется подменный автомобиль. Майор Сараев в осознании служебной ответственности скорчил водителю весьма многообещающую рожу и орлом полетел на доклад вышестоящему по званию и по должности. На лету он вспоминал, что видел когда-то в подвале пожарный щит, укомплектованный ломом, верноподданнически покрашенным в красный цвет. Резко сменив направление движения, майор Сараев юркнул в подвал, здраво рассудив, что его запоздалое появление с ломом будет расценено более положительно, нежели своевременное возвращение без монтировки.

К моменту триумфальной демонстрации лома, сорванного с проволочных пут пожарного щита, двери шахты лифта уже оказались открытыми. Выяснилось, что спецключ нужно было просто повернуть на один оборот по часовой стрелке. Лом пришлось приставить к стенке, и подвиг майора Сараева не был оценен по достоинству.

Все правильно доложил старший прапорщик Иванов: выше дверного проема – рукой можно было дотянуться – ясно наблюдалось дно кабины лифта, украшенное черными космами доисторической паутины.

Тем временем в зале Дворца Съездов, заполненном на все сто процентов, нарастал доселе приглушенный гул, вызванный невольной задержкой мероприятия. Приезжие из разных концов великой Родины здоровались на расстоянии, передавали приветы, осведомлялись о здоровье. В Президиуме кто-то постучал карандашом по графину. Но графин стоял далеко от микрофона, который к тому же не был пока включен, и многозначительный стеклянный стук канул в бездну огромного зала, как камешек в морские просторы. Весьма уполномоченный член Президиума повернулся в кресле и кого-то позвал из-за кулис. Этот кто-то быстро прибежал, выслушал в преклоненной позе нужные указания и быстро убежал за свои кулисы. Съезд задерживался уже на пятнадцать минут.

В бывшем здании Сената, как в параллельном мире, бежало, икая от ужаса, свое отчаянное время.

Первая и кошмарная мысль, которая промелькнула в голове владельца «генеральских» сапог:

– А что, если сейчас лифт рухнет?

Он заглянул вниз. Шахта лифта уходила в подвал еще метра на три. Падение кабины несомненно привело бы ее пассажиров к верной гибели!

– Шабалин! Немедленно сюда, к лифту первого этажа, по тревоге, всех, кого поднимешь! В казарме – тревогу! Пусть несутся сюда хоть в кальсонах! Без оружия! Понял?! Немедленно! – закричал он, брызжа слюной в мордочку портативной радиостанции.

В ответ послышалось бодрое:

– Есть!

«Знаем мы это „есть!“», – с мимолетной горечью подумал ответственный за все. – «Знает же, сука, что отвечать перед „Высотой“ будет не он, а я! Так бы и удавил этого подполковника, гада!»

Однако действовать нужно было незамедлительно. Старший прапорщик Иванов был срочно отправлен в лифтерную на оперативную связь с лифтом. Лифтершу Макаровну, которая не могла держаться на ногах, посадили в коридоре под стенку, подальше от открытой шахты, а прибегающее со всех сторон пополнение получало приказы срочно тащить первую попавшуюся мебель и заваливать ею шахту для смягчения удара при возможном падении кабины. По случаю Съезда или Пленума здание обезлюдело, кабинеты были заперты, а бесхозной мебели оказалось маловато.