Александр Гофштейн - Опыты литературной инженерии. Книга 1

– Моим ключом да меня же по башке? – взревел он не столько от боли, сколько от несправедливости.

Хозяин, замахнувшийся вторично, не устоял на ногах от удара каблуком в живот, в который пан Кмить вложил всю обиду и все недоумение. Энергично пятясь, пан Кмить треснул хозяйку кормой об угол кухонного шкафа потому, что она бессовестно продолжала висеть у него на плечах, как мешок с отрубями. На пол со звоном посыпалась всякая посуда – от звонкой кастрюли до мелодичной рюмки. Остервеневший пан Кмить дополнительно въехал локтем цепкой пантере в область солнечного сплетения, чем окончательно исключил ее из боевых порядков. Прикидываться галантным гардемарином он не счел своевременным.

Вторично дотянувшись ногой до пыхтящего в углу хозяина, пан Кмить распластал его по полу, как корабельную швабру. Потом трахнул оземь табуретку, устанавливая ее перед счетчиком. И уже без всякой газеты, подняв свой газовый ключ с пола, решил завершить начатое. Сначала он перекрыл кран. Правый глаз стал затекать кровью, и поле зрения пана Кмитя сократилось настолько, что он не смог сходу отыскать проволочку и пломбировочные щипцы. Тогда в ярости он стал откручивать накидные гайки на счетчике – капы. Закисшие в кухонных испарениях капы никак не поддавались. Пан Кмить отдирал их бесцеремонно, расшатывая трубы и роняя на пол куски штукатурки. На войне как на войне – отбитую штукатурку не считают!

Подхватив портфель в одну руку, а трофейный счетчик в другую, пан Кмить вышел из квартиры номер шесть и громко припечатал за собой дверь при помощи той же хорошо проявившей себя в бою правой ноги.

Он распахнул дверь кабины, зашвырнул внутрь счетчик и аккуратно положил портфель. Потом обратил внимание на то, что на свежем снегу обозначились ярко красные капли. Из чего пан Кмить сделал вывод, что нуждается в медицинской помощи. Прижав к разбитой брови носовой платок, пан Кмить зашел в аптеку, которая, на счастье, оказалась рядом. Там ему из сочувствия выдали большой клок ваты, которым пан Кмить заменил менее стерильный платок. В двух кварталах далее находилась поликлиника, куда провизоры, сочувствующие герою газовой баталии, рекомендовали обратиться за более действенной помощью.

У кабинета хирурга пан Кмить распугал пациентов внешним видом и беспрепятственно прошествовал к шаткому процедурному стульчику. Пожилая врачиха тоненькими безжалостными пальчиками поставила пану Кмитю на бровь две металлические скобочки, а полусонная сестра заклеила повреждение марлевой салфеткой.

Похожий на броненосец с пластырем от артиллерийской пробоины в борту пан Кмить взобрался на водительское сиденье и некоторое время сидел, осмысливая все случившиеся. Радиостанция зачирикала, и диспетчер Горгаза, Зинаида Петровна, умоляюще запричитала:

– Пятый, пятый, ответь, пятый! Мне сказали, ты на Щербаковской. Пятый, Виктор Васильевич, зайди, миленький, в аптеку, она там рядом, купи мне пачку горчичников. Внучка простудилась, а мне выскочить некогда!

– Пятый принял, – хмуро ответил пан Кмить в трубку.

В аптеке раненому обрадовались, как родному. Выдали горчичники, таблетку анальгина и стаканчик с водой, чтоб запил. Пан Кмить сказал «спасибо». Остывший грузовик с ярко-желтой будкой никак не хотел заводиться, уныло подвывал стартером, жалуясь на тяготы службы. Потом прочихался и поехал в Горгаз. По дороге Пан Кмить обратил внимание, что чувства мести к квартирным разбойникам он не испытывает. Из чего никакого вывода не следовало.

Знакомый слесарь-профилактик, принимая из рук пана Кмитя отвоеванный счетчик, весело затараторил:

– Ну и отделали они тебя! Меня бы точно убили! Та стерва уже звонила сюда, перепугались они, что ты в суд подашь. Предлагала хорошие деньги и литр водки в придачу. Я за тебя уже согласился. А ты что, правда, в суд подавать будешь?

Пан Кмить остановился посреди коридора, с портфелем подмышкой и пачкой горчичников в свободной руке. Выразительно глядя в глаза бывшему знакомому-профилактику, он раздельно произнес на родном украинском:

– Якбы не ци законы, рубав бы усих сокырою! (Если бы не эти законы, рубил бы всех топором!).

И не спеша двинулся в сторону диспетчерской валкой морской походкой.

Чтобы ты служил в танковом полку и не умел водить танк? Такого не бывает. Вот наш комполка, как только его назначили на эту должность (а он пришел к нам из штаба тыла округа), сразу же так и заявил на первом разводе:

– При мне даже повара, даже санитары, даже каптёрщики будут водить танк! Чтоб в боевом полку да кто-то не умел водить танк? Да такого не бывает! Всякие приданные и прикомандированные – всех за рычаги! Солярки мне не жалко! Мне жалко тех, кто не умеет водить танк! Тот, кто у нас отвечает за политработу, умеет водить танк? Ах, умеет, а стрелять? Стрелять из танковой пушки, наводить и стрелять?

Я вас всех заставлю проявлять уважение к боевой учебе! Наш полк стоит на передовых рубежах, в нем не должно быть уклонистов! Начбой [1] Начбой – начальник боевой подготовки. с понедельника доведет до всех, значит, до единого, расписание занятий по вождению танка. Зампотех [2] Зампотех – заместитель командира по технической части. : чтоб к завтрашнему дню были дополнительно подготовлены три машины. Зам по МТО [3] Зам по МТО – заместитель командира по материально-техническому обеспечению. : чтоб учебные танки были заправлены по горловину. Инструкторами по вождению боевой техники назначаю ротных командиров!

На том историческом разводе стоял в строю полковой доктор. Как и все – при погонах и сапогах. Майор Ефимов Пал Сергеич, начальник МСЧ – медико-санитарной части.

На полу у окна в скромном кабинетике майора Ефимова стояли две двадцатилитровые химические бутыли, почти доверху набитые однообразными белыми таблетками. На одной бутыли была наклеена маленькая этикетка: «от головы». На второй – «от живота». Ей-богу, это не анекдот! Приходит, например, к майору Ефимову солдат и жалуется на боль в горле. Майор дает ему в ладошку три таблетки из первой бутыли. Другой приходит, жалуется на ушиб локтя. Где локоть находится? На уровне живота. Получай, родной, три штучки из бутыли № 2!

Но если уж произойдет что-то вовсе непредвиденное, как то растяжение голеностопного сустава, то счастливчик получит и того и другого поровну. Шесть таблеток кого угодно поставят на ноги!

При всем этом майор Ефимов на уровне окружного госпиталя считался неплохим специалистом и душой любой компании.

Раз командир приказал, надо приказ выполнять. Тем более, что о почине нашего комполка замполит немедленно доложил в штаб округа, где почин поддержали и поощрили. Еще до выполнения собственного приказа комполка получил благодарность лично от командующего округом. А у командующего целых три генеральских звезды и адъютант в чине полковника.