Михаил Кураев - Другие времена

Замечание о том, что Пушешников знаком с Рындиным, как раз и было рассчитано на то, чтобы дать понять ученому геологу, что собеседник к разговору подготовлен основательно.

– Недели три назад, может быть, месяц, Рындин был у нас, Камнегорск это же наш сектор, – сказал Анатолий Порфирьевич почти с вызовом.

– Из Комитета по природным ресурсам, – словно и не услышав Пушешникова, продолжал Касаев, – мы получили сведения о том, что готовится продажа тридцати процентов государственного пакета акций Камнегорского горно-обогатительного комбината. Покупать эту дышащую на ладан развалину можно только в двух случаях, если представляет интерес рудник, это первое. Второе – отвалы.

– Марганец? – тут же спросил Пушешников, без труда угадавший предмет интереса собеседника и тут же услышал легкий укор смущенной совести.

– Марганец, – со вздохом, как будто признавался в недуге, сказал Касаев.

– А что уж вы так о ГОКе? Камнегорский пока еще пашет, – заметил Пушешников.

– Вот, вот, вот… Для этого нам и нужен знающий, мудрый человек, способный, с одной стороны, оградить нас от ошибок, а с другой стороны, подсказать верный выбор, правильное решение. У нас есть сведения, что отвалы могут представлять значительную ценность, как бы заранее туда заложенную.

Пушешников насторожился, но вида не подал, напротив, попросил передать ему черный перец, чтобы сдобрить пряной горечью благоухающий свежестью салат из помидоров с зеленью и синим луком, скрывавшими под собой что-то нежно-розовое, к чему вилкой и прикасаться боязно.

В свое время, когда решался вопрос с Камнегорским железорудным комбинатом, Анатолий Порфирьевич оказался посвящен своим приятелем, как раз Сергеем Романовичем Рындиным, в одну не афишировавшуюся подробность. Речь шла о содержании марганца в руде. Если его количество промышленно перспективно, то ввод комбината откладывается на неопределенный срок, так как потребуется дополнительная нитка по марганцу, к тому же она усложняла всю технологическую цепочку и приводила к значительному повышению стоимости концентрата. Показатели по содержанию марганца в руде были пограничными, с точки зрения промышленного использования. Вложения в технологическую нитку по извлечению марганца из руды не гарантировали прибыльной отдачи, а вот задержка пуска ГОКа могла обернуться катастрофой для его руководства. Большими неприятностями и для геологов грозило запоздалое признание в заниженной оценке содержания марганца в руде. Как-то так, не сговариваясь, разумеется, все сошлись на том, что марганцевая составляющая лежит в величинах в промышленном отношении пренебрегаемых, то есть за границами рентабельности.

За прошедшие двадцать пять лет существования ГОКа технология не менялась, марганец шел в «хвосты». Вот его и накопилось в этих «хвостах» предостаточно, чтобы подумать всерьез о промышленном его извлечении. А главное, цены на мировых рынках поднялись настолько, что затраты и на дополнительное оборудование, и на строительство специального цеха вполне могли окупиться. И при всем при этом необходимо подсчитать и объемы «хвостов», и содержание в них марганца, и затраты, связанные с переработкой.

– Вы же готовили сертификацию руды по Камнегорску, для вас это дело знакомое. Что ж лежать такому богатству понапрасну, – улыбка заботливого хозяина и по-кошачьи прищуренные глаза светились благорасположением.

«Хорошо, что обратились ко мне, – подумал Анатолий Порфирьевич. – Могли бы выйти и на Медведева. А тот только спит и видит, как бы меня в чайной ложке утопить. Вот был бы рад провести в Камнегорске ревизию «хвостов», да еще бы и статейку в жадную до сенсаций газетенку организовал. Сейчас он только и промышляет разоблачениями «хищнической эксплуатации недр» при тоталитарном режиме. От людей, причастных к пуску ГОКа, на виду только и остались разве что они с Рындиным. Похоже, надо принимать предложение, здесь можно и сектор подключить. И лучше держать эту тему в своих руках, нежели…»

– Мы не ждем от вас, Анатолий Порфирьевич, ответа, как говорится, сегодня. У вас свои планы, дела, мы же понимаем. Но если вы по каким-нибудь причинам от нашего предложения откажетесь, Анатолий Порфирьевич, может быть, тогда подскажете какого-нибудь надежного специалиста, кто бы мог эту работу провести. Вы бы его и Рындину порекомендовали, он уж к вашему мнению, к рекомендации вашей отнесется с полным доверием. – Интонация Касаева была такой просительной, извиняющейся, почти жалобной, словно он надеялся растопить каменное сердце ученого геолога.

– Анатолий Порфирьевич, а вот что вы скажете о Медведеве? – подвигая вазочку с мороженым, утыканным палочками шоколадных вафель, проговорил Касаев, пытаясь заглянуть в глаза Пушешникову. – Если вы не сможете выкроить для нас недельку-другую, может быть, вы с ним бы поговорили, или еще кого-то порекомендовали. Вы нас правильно поймите. Мы знаем, что такая работа денег стоит, хотя бы и консультация, немалых денег, так не хотелось бы их, как говорится, на ветер выбрасывать. Если мы профессору Пушешникову платим, это солидно. Мы знаем, будет результат. Положительный там, отрицательный, но верный. Доктор Медведев это тоже, нам говорили, гарантия хорошей квалификации… Все мы на земле живем, деньги считаем, так что можем сразу сказать, сколько мы сможем заплатить за консультацию, включая поездку в Камнегорск. Понадобятся вам помощники – это отдельный разговор и отдельная плата. Как вы смотрите на то, чтобы мы вам заплатили за командировку, без расходов на проезд, проживание, это все наше, а ваш гонорар, чистый, десять тысяч…

«Деньги хорошие, – подумал Пушешников, чей месячный оклад держался в рамках двух с половиной тысяч рублей. – Четыре оклада за недельную командировку?»

– …Не знаю, надо уточнять или не надо, но это десять тысяч, как говорится, у.е., – почти извиняясь, произнес Касаев. – Если вы поедете, то мы вам дадим в помощники Володю, я его специально пригласил. Билеты там, гостиница, проживание, еда, вас ничто не должно отвлекать, здесь можете на него положиться. А мы как бы двух зайцев убиваем, – Касаев строго посмотрел на молодого человека, на неподвижном лице которого без труда можно было прочитать готовность убить и двух зайцев, и даже трех зайцев. – У Володи специализация узкая, надо в новые темы входить, может быть, поездка с вами его к геологии приобщит. Не может еще себя найти. А вы там ему про Кольский полуостров, про недра, о вашей эрудиции легенды ходят…

Когда народное хозяйство в судорогах превращалось в хозяйство частное, экономика билась в конвульсиях неплатежей. Как сделать по-умному, по-хорошему, знают немногие, а как сделать по-плохому, и знать не надо, само сделается. Невозможность взаиморасчетов между производителями и потребителями была лучшим средством достижения паралича в хозяйственной жизни, в обрушении экономики. И рынок, медленно и неудержимо вступавший беззаконными путями в свои законные права, тут же откликнулся предложением нового вида услуг. На рекламных полосах множества газет замелькали лаконичные и уверенные предложения: «Возвращаю долги». Иногда предложения были совершенно конкретные: «Верну долги МПС». Когда каждому было предложено выживать, спасаться или процветать в одиночку, когда самым ходовым ответом на стоны, мольбы и просьбы стала фраза «Ваши проблемы!», появились, откуда ни возьмись, добрые, отзывчивые и сострадательные люди, заполнившие рекламные страницы любезным предложением: «Решу ваши проблемы».