Александр Иванченко - Камбала. Роман в двух книгах. Книга первая

***

Кто меня знал, как школьника, те могут подтвердить, что более адекватного и спокойного ученика, чем я, даже трудно представить. Если и шалил на переменках, как все, то на уроках старался вести себя дисциплинированно, в рамках дозволенного или условно допустимого, т.е. на грани неподобающего. Хоть я и учился в двух школах, сначала в родной сельской восьмилетке, а затем, недостающие для получения аттестата о полном среднем образование уже в районной СШ №1, п. Матвеев Курган, вам потребуется много усилий, чтобы «под пытками» расспросов всё же выпытать у учителей и моих одноклассников сведения, порочащие моё честь и достоинство. Во, как сказал, в духе патриотизма и лозунгов той поры, что самому понравилось. Но нельзя ни в чём быть уверенным на все сто и, при желании, можно выявить, что и Белый Ангел не такой уж и белый и безгрешный.

Но не хочу богохульствовать, оставлю Ангелов в покое. Лучше уж меня обсуждать, так как брось палку и попадёшь в грешного человека, с той лишь разницей, что степень проступков у каждого своя. Я за долгую жизнь ко всему практически привык. Говорят, что только к одной мысли привыкнуть нельзя – к мысли о смерти. Всё в нашем мире относительно. Если одними мерилами мерить, человек может представляться, чуть-ли не святым, а примени другие – на нём клейма под перечнем плохих дел, скажу мягко – не злодеяний, ставить негде.

Вот так же и вы, с первых слов моего громкого заявления скажите – хвастун. Да, пожалуй, есть немножко. Кто не любит прихвастнуть? Но я знаю людей, которые сначала немного привирая, затем больше, а со временем уже верят в свою ложь и до хрипоты оспаривают свою вымышленную правоту.

Ну, не знаю. Пораспрашивайте, пока есть у кого и обо мне, откройте шкаф, пересчитайте сколько в нём «скелетов». Я не работал в секретных службах, и информация о моем счастливом школьном детстве засекреченной быть не может. И, когда соберёте «компромат», сможете меня застыдить. И это, в отличие от стыда, который может испытывать школьник, если ему это вообще знакомо, будет не то, чтобы сказать – очень чувствительно, это будет убийственно, как выстрел артиллерийского орудия по мухе, «распятой» морскими швартовыми канатами напротив его жерла бронебойным снарядом.

Но, чтобы быть максимально правдивым, то нужно признаться, что всё-таки можно припомнить за десять лет, как минимум три случая, из-за которых пришлось краснеть мне и моим родным. Первый случай я уже довольно подробно рассказал, это был случай, когда я получил за невыученное правило по русскому языку «тройку» и учитель, за этот «аморальный» поступок, отстранив меня от занятий, отправила домой за родителями. До этого я не могу припомнить что-либо подобное, что могло произойти в моем детстве, а главное, чтобы за это мне было так стыдно. Все мы в детстве шалим и шалим так, что родители наказывают даже, лишая возможности сходить в кино или даже ставя в угол, а кого-то, чего греха таить и ремнём отхаживали. Вот чего-чего, а этого и я, и мои братья избежали. Толи родители были гуманистами, толи проступки были мелочными не «тянули» на телесные наказания. Такого у нас в семье не было.

Вы должны согласиться со мной, что если человек, молодой человек в первую очередь, если мы разговор о школе завели, стыдится своих поступков, значит он не потерян для общества, а недостатки в воспитании, если есть, исправимы. Тем более, что из более, чем 40-летнего трудового стажа, четверть века я проработал педагогом и не раз приходилось, и как классному руководителю, и как мастеру производственного обучения заниматься с проблемными учащимися училища и студентами колледжа, бывать у родителей дома, даже проезжая на своей машине по селам района, где проживали мои подопечные. Но сейчас речь обо мне, как об ученике и проступках, которые я хочу всё же вспомнить и чистосердечно рассказать, как на исповеди, чтобы Большом Суде не смешить этим Великого Судью.

Вот сейчас, вспоминая об этих самых проступках, которые необходимо было осуждать и за них я должен был понести законное наказание и всплывают те, что я пытался «утаить», даже не умышленно, а как говорят, «за давностью времени». Они, возможно, и чем-то необычны, и не столь трагичны, но были же. Как говорят в поговорке, «Был бы человек, а статья, под которую его можно подвести найдётся».

Не секрет, что в наше современное время, время «двойных стандартом» мы так привыкли к тому, что правда с «кривдой» часто меняются местами, в зависимости от того, из чьих уст произносятся.

Ещё один пример, когда в советские годы так называемых «валютчиков и «цеховиков» преследовали, давали большие сроки и вплоть до высшей меры приговаривали. А теперь эти злостные некогда преступления – законная финансовая и коммерческая деятельность негосударственных крупных и мелких предприятий. Люди, хотя их называть людьми не хочется, вот хапуги – это лучше подходит, пользуясь природными богатствами, которые для «красного словца» иногда называют «народными», торгуя ими, набивают не то, что свои карманы, обеспечивая безбедную жизнь даже своим правнукам. Это вам не советские миллионеры, как Александр Корейко. Их состояние исчисляется миллиардами, не рублей и «керенок», а долларов или евро.

Отвлёкся, простите.

Иногда, осмысливаешь поступки, совершенные тобой же в далекие годы, но современными мерками и степень их благородства или скверности может меняться в одну или другую сторону. Вот пример, поступок Павлика Морозова, нам ставили в пример и когда красноармеец, не задумываясь стреляет в своего брата белогвардейца – мы оправдывали. Сейчас, уверен, что Павлика, скорее предателем называют и поступок братоубийцы не оправдают.

***

Я могу привести пример из своей школьной жизни, когда нужно было делать выбор и в этом выборе я оказывался одинок, среди коллектива класса. А дело было так.

Я учился в седьмом или даже восьмом классе. Любимыми были точные науки, любил физику и математику. Возможно, потому что меня тянуло к технике. Это не значит, что гуманитарные предметы изучал «спустя рукава» – нет, но занимался не с таким интересом.

Физику у нас преподавала учительница, которую звали Евгения Петровна. Она была одинокой женщиной, инвалидом, сухонькая, сгорбленная женщина, хотя ей и 50 лет не было, но выглядела старше своих лет и никогда не была замужем. О таких говорят: «Богом обиженная» и по-человечески её было жаль только от вида, не зная о ней ничего. Но это лично моё отношение к ней.

Мне нравилась физика, нравилась методика преподавания, я с удовольствием получал те знания, в которых у меня была потребность. Учительница была беззащитна и не могла стать кому-то угрозой, чтобы как от других, ученики прятались под партой, отбросив крышку стола (кто помнит, как парты были устроены). Потому на ее уроках было часто шумно, а иногда ученики устраивали беспредел, т.е. делали пакости, чтобы сорвать урок.