Лёва Зайцев - Незримому Собеседнику

На берегу играли Дети, строили фигуру из песка. Я, поддавшись их очарованию, присел собирать камни. Что не осталось без Её внимания. Камни вдруг показались неуместными, и чтобы не нести их, я побросал их в воду. Но ни один не подпрыгнул, что только прибавило тяжести на сердце. Казалось, что мы никогда не преодолеем линию присутствия кораблей.

Тем временем трубили равнение на флаг, и Она, воодушевленная происходящим на корабле, желала моего соучастия. Я не смотрел. Косился. К Заячьему мосту я вышел уничтоженным. Но вполне способным к восстановлению. Опять же Заяц, монеты… Вечер катился в ночь. Мы поспешили домой, чтобы реализовать Её планы.

А потом Она предложила на сон досмотреть со мной фильм, в котором не видела за делами своими ни начала, ни середины. Я смотрел его один, коротая время в ожидании Её с работы, и отказался, сославшись на то, что Ей будет не понятен сюжет. И вместо фильма в постели завязалась дискуссия на тему скоростей нашего века и потребностей человека.

Сна ни в одном глазу. Я хотел Её, Она хотела спать. Утро мы встретили одинаково разбитыми, потому что никто из нас не получил желаемого. И тогда я решил, что надо пожалеть себя.

Стоило мне только записать черновик рассказа на Диск, как я ощутил до боли родную маету. Но в этот раз я ей обрадовался, как верному другу, который в любое время дня и ночи примет, как будто только меня и ждали.

Есть ещё кое-что общее. Есть. Под речь и скрипку Михаила Казиника я обнаружил простую деталь неизбежности разделения моей Любви и Любимой. Потому что Любовь моя – Она вот такая, старше, мудрее и т. д… А Люблю двух разных Девочек по-разному. И самый большой конфликт, который произошел в последнее время – как всегда, меня со мной. И, видимо, пришёл момент его осознания. Благодаря корабля особенно. А значит, этот эпизод нуждается в особом описании.

Наверное, зарождается самая прекрасная метаморфоза, которую я давно ждал. Отпадает необходимость, чтобы Любовь смотрела на меня снаружи, не важно, чьими глазами, но всё больше потребности, чтобы струилась изнутри. А значит, побуждала писать и жить, как писать.

Вот оно. Не «лечись радостью». Не «соберись, тряпка». А «о чём страдать будешь?». Вопрос, которого я ждал, наверное. Возможно, его часто ждем мы все, и даже подростки были б ему рады. Наорать на себя я сам могу, разозлиться, собраться. Но в момент, когда я разбит, подобные изречения со стороны лишь подчеркивают мою разбитость.

Итак, о чём страдала моя ночь? Почему ко мне опять стал ходить Директор Светланы со смешным предложением – за что-то там, давно подаренное мною заплатить. Почему это вообще так остро? Если есть, что спеть, почему не петь? Только потому, что у каждого своя жизнь и даже в некотором роде семья?

Вот если б мне было, что слушать, я бы слушал. Если б я считал, что слово моё важно, то писал. Но слово моё, как известно из одного письма, которым меня удостоила Светлана, назойливо и утомительно. И не достойно ответного слова. А может, это просто трансформированные грёзы, которые ещё не далеко ушли. Может. Всё может быть.

Почему, вообще, кажется, что я буду возражать? И вот это всё, и прочая муть. И вот на тебе, пожалуйста. Кстати, обычно, мы, авторы, говоря «ты», говорим с собой, и тогда кажется, что с каждым.

Но я отвлёкся. Иная романтика встреч или нечто иное. Каким я вылезу из старой кожи? С каким словом пойду к читателю, помимо книг? И всё это, потому что всё идёт так, а не иначе. По-другому бы не обожгло. И это ещё одно болезненное открытие. Что ж, всё насыщеннее пахнет активным творческим процессом. И, видимо, ломать будет всё сильнее.

Что ж, отъезд, расставание, размышления. Благодатная почва для развития утраченного навыка писания и развития нового навыка превращать жизненные истории в литературные. Вот и замечательно. Лекарство от всего. Это я понял, ожидая Её сегодня. Легко и просто себя отвлечь только рассуждениями о судьбе книги да вопросом «с чего начать или продолжить писать?». В чём себе стоит признаться, чтобы разогнаться?

Итак, надо начать с себя. С некоторых за собой наблюдений и расхождений между реальными потребностями и представлениями о романтических отношениях. Из всех чем-то занятых Женщин я встретил самую занятую, причем не по месту реального жительства, но желаемого. В весьма сложный для себя период по всем направлениям.

И Она, действительно, воплощенная мечта при всем при этом. Никогда я не мечтал об ухаживаниях, сразу об отношениях, о семье. А отношения – это сложно. Особенно, когда кажется, что им уже лет 10, не меньше, с одной стороны, а с другой, если приглядеться, им именно дни и часы.

С одной стороны, не важно что, но задуманное вместе, или осуществляемое получается особенно замечательным. С другой, есть ощущение, что во многих вопросах я ещё не заслужил той степени доверия, при которой Она бы показала себя всю как есть, не прячась за свои страхи. А с третьей, самой волнующей для меня в текущий период, кажется, что уже всё позади.

Пропал интерес к ласкам с её стороны, я перестал понимать, интересен ли ей секс со мной как акт любви в принципе, или она делает мне одолжение, подпуская изредка к своему телу, что ещё не означает развития. Её удивляет, что я опускаю глаза, когда она ходит полуобнаженной по комнате. Но почему я должен поедать её жадным взглядом, если всё это торжество плоти ради выхода в свет? Это такой процесс сборов на вечеринку, а не способ намекнуть, как она тосковала без меня. Я заметно сник за отпуск в своих желаниях, в своих реакциях на её запахи и настроения. И тут ничего не скажешь, многие пары через 10 лет совместной жизни охладевают друг к другу. Но я никогда не хотел оказаться на их месте.

Ей сложно даже написать мне слово «люблю», не то, что показать Её без маскировки. И это раздражает, но уже не отпугивает. Есть, наверное, что-то во мне, что не внушает полного доверия. И имя этому явлению – Светлана. Значит, надо доверять себе самому в этом вопросе. И что удивительно, но надо учиться жить отдельно. Не там, где Светланы нет, а там, где Она есть.

Надо научиться считаться с чем-то другим. А вот что это, я никак не сформулирую уже 2 месяца. То так, то эдак захожу, а потом получается, что на меня корабли военные давят. Неожиданно подумалось, что страх Обрести гораздо сильнее страха Потерять. А вообще, в очередной раз можно подчеркнуть, что я сейчас в том состоянии, когда можно решить махом столько вопросов, сколько я не мог решить за предыдущие 43 года. Надо только самому себя пинать. Прощупывать почву.

Я уже создал Мир внутри себя, существование которого не может быть опровергнуто только потому, что Светлана пошла иным путем в творчестве, через очередной загиб, необходимый Ей. Он не может быть ни подтвержден, ни опровергнут нашими отношеньями с Лялей.