Валентина Никитина - Рогожская застава – Застава Ильича

Сам хозяин трактира с семьей жил в отдельном домике, который стоял тут же рядом. На дворе находился еще ряд хозяйственных построек в виде большого сарая, где хранились дрова, утварь и другие необходимые для хозяйства вещи. На заднем углу двора находился нужник и помойная яма. Все это было огорожено добротным, высоким, деревянным забором с огромными воротами и калиткой, которые запирались на ночь. В таком виде эти строения оставались аж до середины 50-х годов прошлого столетия. Только после революции трактир заселили жильцами, для чего разделили весь второй этаж тонкими деревянными перегородками. Все полуподвальные помещения были заняты сплошь татарскими семьями.

Почти каждая семья пользовалась сараями, которые нагородили в бывшей хозяйственной постройке . Зимой тут хранили дрова, а летом делали из сарая жилую комнату, где обязательно стоял самодельный топчан, а то и стол с табуретами, лавками и этажерками, где мужики играли в карты или домино до позднего вечера, а то и оставались ночевать в душные июльские московские вечера. В Москве еще были бараки, которые настроили для рабочих, приехавших на заводы и фабрики. Это было помещение в виде длинного сарая, поделенного на маленькие комнатушки без удобств. В коридоре перед каждой дверью стоял примус, на котором готовили еду.

В одной комнате устраивалось на ночлег по десять- пятнадцать человек, притом что на каждого приходилось меньше метра. Спали вповалку, если в комнате было одна кровать, это было богатством, а так, в основном, топчаны, да подстилка на полу. Коренные москвичи жили в лучших условиях, они занимали жилье в красивых каменных домах, с высокими потолками и просторными кухнями и коридорами. Это, в основном бывшие доходные дома, принадлежащие купцам, коммерсантам и состоятельным людям.

БАРАКИ И КОММУНАЛКИ

Я, как и многие дети послевоенного поколения, застали еще старый уклад, обычаи и жизнь в коммунальной квартире прошлого века. Моя сознательная жизнь началась, где-то года в четыре-пять, а основанием для этого послужили события, которые произошли в то время.

Семей, поселившихся в нашем доме на втором этаже , было восемь. Татарская семья занимала самую большую комнату, состояла из матери с отцом и мальчишек: двадцатилетнего Равиля и погодок Алима и Шамиля, моих ровесников. Еще одна семья, прозванной иностранцами- засранцами, потому что сын тетки Евдокии после войны задержался в Германии, так как шоферил у генерала. Он приехал домой с женой и двумя детьми, а самое главное, с двумя огромными кожаными чемоданами заграничного барахла, которые вызывали у соседей черную зависть. Из-за этого мою подружку Светку прозвали «Светка-американка», а ее старшего брата Эдика «пижоном».

Еще одной соседкой была мать-одиночка с сыном Вовкой . В то время родить ребенка без отца считалось большим позором. Несмотря на то, что у многих детей довоенного и военного времени отцов не было, у них было на это оправдание и гордость за своих отцов, которые погибли. Людмила Шипулина своего сына родила без мужа, нагуляла- с презрением шептали соседки. Потому её иначе, чем «Шипулиха – прости Господи» , никто и не называл. Мы с девчонками долго обсуждали, как это нагулять, и решили, что когда подрастем, гулять с мальчишками не будем, а то «принесем в подоле».

Рядом с нашей комнатой жила тетя Нина с мужем и дочкой Верочкой , которая работала машинисткой в горсовете . Тетя Нина и Верочка были огромного размера, к тому же поглощали большое количество еды, которую готовили и ели почти круглосуточно. Естественно, их тут же окрестили как « Нина- бегемотиха» и «Верочка –слон»

У нас жил большой красивый кот – Мурзик . Моя мать запрещала ему ходить по соседям, появляться на кухне, а гадить только в свой туалет и он слушался. За что мою мать прозвали « Мурзилка».

Но все эти прозвища и клички говорились в пересудах и ссорах, возникающих на кухне , где выяснялись отношения в части занятия не своей конфорки или плохо убранного коридора и кухни , которые убирались по очереди , в зависимости от количества членов семьи. На одного члена семьи полагался срок уборки в одну неделю, за которым тщательно следили, вывешивая график уборки. Зато в праздники был другой график, это очередь печь пироги, так как духовки было всего две. Зато потом все угощали друг друга своими пирогами. Особенно вкусно пекла Мануря, мать Алимки и Шамиля. Это был пелемячь, по нашему беляши, чак-чак и другие вкусности , которые отдавались детям. В праздники накрывались большие столы в коридоре, а на 1 Мая прямо на улице. Веселились и гуляли долго и весело. Пели песни, устраивали танцы и пляски. Дети тоже готовились и устраивали детский концерт.

В нашем дворе еще стоял небольшой домик, где жила семья, состоявшая из бабки с дедом , их дочери и внучки , нашей ровесницы – Таньки Исканцевой. Говорили, что её старый дед, якобы, был сыном хозяина трактира. Жили они рядом с нами, однако ни с кем из соседей не общались. Таньку иногда выпускали гулять во двор, а мы сначала отнеслись к ней настороженно, но потом подружились. Её бабка, седая и страшная, одевалась во все черное. Наши родители сторонились ее, даже боялись и никогда не вступали с ней в разговор, называя за глаза колдуньей и ведьмой. Отца у Таньки не было, но никто из нас не смел расспрашивать её, видя реакцию взрослых на их семью.

Еще говорили, что старший сын Исканцевых сидит в тюрьме и не дай бог, если его выпустят. Скандалы на кухне разгорались часто, вот тогда и пускались в ход всякие немыслимые прозвища и обзывания. Доходило и до драк. Особенно скандальной была «Нинка-бегемотиха « . Уж как она изощрялась,чтобы досадить соседям. То в суп волос набросает очередной неприятельнице, то мусор под дверь насыплет. Утихомирить ее мог только муж и когда она особенно расходилась и устраивала драку, он выходил из своей комнаты и оттаскивая ее от жертвы, успокаивал: Ниночка, цветочек, успокойся, пойдем домой – на что вся кухня жутко смеялась .Но как ему, субтильному мужичонке

Удавалось справиться с этой 150-килограммовой тушей- оставалось загадкой.

Мы , дети, всегда сбегались посмотреть на эти отвратительные сцены , а матери старались увести нас в комнату, запрещая выходить оттуда , пока все не закончится. Несмотря на то, что мы были из совершенно разных семей, с разной религией и воспитанием, разным статусом и убеждениями, мы мирно играли во дворе в разные игры. Чаще всего, играли в войну, прятались по сараям, изображая разведчиков. Надо сказать, что рядом, за забором жила еврейская семья, где росла наша подружка Рита. Дом окружал прекрасный сад, где мы чаще всего играли. Её родители никогда нас не выгоняли и не препятствовали нашей дружбе.