Михаил Сверлов - Бегущая по тундре. Документально-художественная повесть

«Теперь необходимо было покрыть землю растительностью и населить её живыми существами. Но самое главное, нужно было её осветить, ведь сотворенная земля пока ещё не имела ни солнечного освещения, ни звезд на небе.

И тогда Ворон созвал всех своих родственников-птиц. Первым он выбрал большого Орла – самого сильного и выносливого из них – и велел ему лететь на край неба и земли, чтобы там пробить отверстие для солнечных лучей. По его приказу Орел взмахнул огромными крыльями и улетел к горизонту. Прошло много времени, и он вернулся усталым и ослабевшим. Его некогда большой и красивый клюв был ободран и стёрт почти до основания. Он с большим сожалением поведал Ворону о том, что не смог исполнить его наказ, потому что небесная твердь оказалась слишком твердой для его клюва. Тогда Ворон послал белую Чайку-поморника, но и она вернулась ни с чем. После этого на край земли летали Совы, Утки, Гуси, Гагары, но света на земле по-прежнему не было. Когда надежды почти не осталось, к Ворону обратилась маленькая Пуночка, которая тоже хотела попробовать добыть свет для земли. Ворон с недоверием взглянул на крохотную пташку, но выбора не было, да и терять уже было нечего. Он одобрительно кивнул, и Пуночка радостно взмахнула крылышками и скрылась в кромешной тьме.

Время шло, а отважная Пуночка все долбила и долбила твердое небесное покрытие. Она уже до основания сточила свой крохотный клювик, и на белоснежные перья грудки маленькой птички из ранки брызнули капли крови.

Прошло очень много времени, а Ворон не отрываясь продолжал смотреть в ту сторону, куда улетела Пуночка. И вдруг он увидел какой-то красный отблеск. Сначала это была маленькая точка, но постепенно она начала расти в ширину и вышину, и из точки вдруг хлынули лучи солнечного света, такие яркие, что все, увидевшие его, зажмурились. Это было Солнце! Отважная Пуночка вернулась изнурённой и почти без клюва, а вся грудка у неё была красной от собственной крови. Это был цвет утренней зари, которую с нетерпением ожидало всё живое на земле. И по сей день на груди у каждой пуночки есть красные перышки, как свидетельство её великого подвига». Так рассказывал старый сказитель Гивэу.

В семь лет отец начал учить её стрелять из винчестера 14 14 Винчестер – американский карабин. и малокалиберной винтовки, а в девять – впервые взял с собой на вельбот, где она вместе с мужчинами охотилась на нерпу. Такие тренировки научили Анну метко стрелять и ей очень завидовали русские мальчишки.

Ане нравились рассказы бывалых и удачливых охотников. Вечером они приходили в ярангу Тумнеттувге, пили чай, курили трубки и рассказывали разные случаи из их такой богатой на приключения охотничьей жизни.

Однажды Аня услышала рассказ и своего отца об охоте на умку – белого медведя, и о том, как охотится умка. Говорил он для молодых охотников, собравшихся в яранге:

«Залезет хитроумный умка на торос, по-человечески на задние лапы встанет, и только бинокля ему не хватает, чтобы вокруг оглядеться.

Внимательно смотрит и носом поводит: запахи он слышит, быть может, лучше всех зверей. Тут же прикинет, с какой стороны дует ветер, чтобы подкрасться к жертве непременно с подветренной стороны. И, вдруг, что-то заметив, полулежа, заскользит с тороса на брюхе, притормаживая передними лапами. Теперь он знает, где его жертва, и каков путь до неё.

Как ползет умка по снегу? Распластается на снегу, сольётся с ним насколько возможно и поползет по-пластунски. Если встретится сугробик, осколок льда – затаится, переждёт. Зная, что лишь глаза да нос могут выдать его своей чернотой, закроет морду лапой, шевельнет от нетерпения коротким хвостом и опять начинает ползти, как бы загребая пространство передними лапами и волоча задние. Устанет – оттолкнётся задними лапами, скользя передними…

А тюлень, греясь на солнце, то поднимет голову, то опустит, засыпая меньше чем на минуту. И умка знает, сколько времени будет тюлень оглядывать пространство, прекрасно знает и потому замрёт на тот миг, прикрыв лапой нос. Опустил тюлень голову, опять умка пополз.

И вот наступает роковой для тюленя миг, когда он, к своему удивлению, вдруг видит, что умка сидит на его отдушине. Сидит спокойно, довольный своей хитростью и ловкостью. Передние лапы широко разводит, как бы приглашая жертву в свои смертельные объятия. И некуда деваться тюленю. Повинуясь инстинкту, он ползёт к отдушине. Медведь взмахивает лапой, чаще всего левой, бьет тюленя по голове, и охота закончена».

Тюлени не могут подолгу находиться под водой без воздуха, поэтому они «продувают» отверстия во льду. Нерпы собираются вместе и совместным тёплым дыханием протапливают во льду лунку, через которую они могу дышать и выбираться на поверхность. А чтобы лунка не замерзала, сверху её щедро припорашивают снегом. Такой снежный холмик и защищает отверстие от замерзания, и маскирует его.

Загарпунить на несколько секунд всплывающую нерпу – величайшее мастерство, требующее от охотника особой ловкости и умения приблизиться к лунке незаметно для животного.

«Кроме меня, – рассказывал отец, – в тот день на нерпу в лунке охотился и белый медведь, которому в ловкости может позавидовать любой охотник.

Заметив ползущего по льду умку, я понял, что он учуял нерпичью лунку. Я осторожно стал обходить зверя так, чтобы ветер дул от него на меня, а не наоборот. Видимо, умка несколько дней не ел, и, будучи увлечён охотой, ни на что не обращал внимание. Он полз к лунке, распластавшись по льду, и носом рыл снег. Недалеко от лунки медведь вдруг остановился и замер. Под толстым слоем льда он ощущал движение нерп. Умка не торопился, ведь у него была только одна попытка, и если он ошибётся, то ему придётся искать другую лунку, потому что нерпы на это место больше не вернутся.

Через несколько минут в лунке показалась голова тюленя. Прыжок – и в одно мгновение истекающая кровью нерпа оказалась в лапах умки. Он тут же у лунки принялся терзать и рвать добычу зубами. А тут и я подоспел и всего двумя патронами уложил умку».

Несмотря на то, что игры чукотских и русских детей проходили вместе, и Аня со своими подругами была частым гостем на метеостанции, ей очень плохо давался русский язык. Даже когда она пошла в начальную школу, русский язык был труден для неё. И арифметика. Она никак не могла понять эти русские цифры. Они как-то и почему-то делились, хотя оставались целыми на месте. Другое дело – разделать, разделить моржа, нерпу, в конце концов, шкурки песца или лис. Она с удивлением смотрела на старших учеников быстро разбирающих и решающих арифметические задачки. Учились-то пятнадцать разновозрастных учеников начальных классов в одном помещении. Как не билась с ней её первая учительница Анна Семёновна Дёмина, но и она вынуждена была оставить Анну на второй год во втором классе. Поэтому Аня, пойдя в первый класс начальной школы в девять лет, закончила её только в четырнадцать. Встал вопрос: учиться ей дальше или становиться хозяйкой яранги?