Кристи Майерс - Зефир со вкусом плесени

– Что там? – неуверенно спросила белокурая, когда лучи солнца проскользнули по ее лицу. – Что он написал?

Джессика полностью вышла из тени и сделала к ней несколько шагов, но остановилась на полпути и сложила на груди руки. Ей не нравилось это молчание. Недовольно подняв подбородок, женщина убрала темные очки с носа на лоб и открыла предыдущую страницу. Затем прикусила щеку изнутри и только спустя несколько секунд зачитала нужную строчку из интервью:

– «Очень жаль, что мне пришлось иметь дело с семьей Филлинсов, – произнесла она строгим тоном и натянула на лицо недовольную улыбку, – с этой тупоголовой блондинкой Каролиной и ее дочерью-проституткой.»

Глаза Джесс округлились как у совы, и это реакция идеально сочеталась с ее фамилией. Приоткрыв рот, она ударила себя ладонью по лбу, позабыв о слое тоналки на лице.

– А ты что?

– В каком смысле? – удивилась женщина, наконец-то повернувшись к дочери лицом, но продолжила сидеть в той же невозмутимой позе. – Что ты мне прикажешь делать? Устраивать скандал, который может уничтожить мой бизнес, или идти к Мистеру Джонсону и лично извиняться за твое гадкое поведение?!

Девушка была шокирована ее словами. Не обращая внимание на свое мятное платье с рукавами, которое волочилось по газону, она подошла к матери еще ближе и уставилась ей прямо в глаза, не скрывая возмущения.

– Что ты хочешь этим сказать?

– А зачем надо было бить Роберта кулаком по лицу, а потом выбегать из дома как ненормальная?! Нельзя быть такой! – ее голос повысился.

– Господи, maman ! Он ведь приставал ко мне!

– Неужели нельзя было потерпеть ради меня? Хотя бы раз!

Джессика застыла на месте как каменная статуя, жертва Горгоны, не веря своим ушам. Краем глаза она заметила, что их служанка, личный водитель, давно ожидающий их у выхода, и любимая гувернантка стоят у арки, ведущей в дом, и с нескрываемым любопытством наблюдают за их ссорой.

Девушка знала: нужно что-то сказать, но на языке не вертелось ни одно слово. Ей оставалось только грустно покачивать головой и смотреть, как ее мать поднимается на ноги, чтобы покинуть веранду, ведь начинался мелкий дождь.

– В последнее время ты меня разочаровываешь, – призналась женщина, недовольно цыкая.

– Ты сейчас серьезно?!

Джесс не выдержала, но маме было что ответить, поэтому она ее перебила:

– Лучше тебе вовремя замолчать! Ты помнишь, о чем мы с тобой договаривались?! – рявкнула она на дочь, на секунду остановившись и ткнув в нее пальцем. – Засунь свою необоснованную злость куда подальше и садись к Брайсу в машину. Тайлер уже ждет нас на фотосессии. Попробуй хотя бы сегодня меня не подвести.

И она направилась с водителем к выходу, звонко постукивая красными каблуками. Только вот Джесс не собиралась ее слушать.

– Я никуда не поеду! Передай своему жирному Тайлеру, чтобы он шел со своей съемкой на все четыре стороны!

После этих слов белокурая подняла руками края своего шелкового платья с обеих сторон и побежала на второй этаж. Все четверо смотрели ей вслед, не зная, что делать, и только ее мама что-то яростно выкрикнула напоследок. В этот момент Джесс уже забегала к себе в комнату и с сильным размахом захлопывала дверь, от чего та издала ужасный грохот; точно такой же грохот, который послышался на улице из-за появившейся грозы.

– Иногда мне кажется, – Джессика еле-еле сдерживала свои слезы, делая глубокие вздохи и выдохи, – что если меня изнасилуют, то ее будет волновать только то, чтобы этот случай не всплыл в газете.

– Умоляю, не говори так.

Спустя час после скандала девушка сидела на своей кровати, горбясь и не стесняясь туши, которая расплылась под ее глазами. На ней были уютные пижамные штаны и белая кофточка с короткой накидкой, на голове неряшливый пучок. На коленях она держала ноутбук, на экране которого высвечивался молодой парень, тоже устроившийся в домашней обстановке. Он глотнул своей вишневой содовой, а потом, кашлянув в себя и поставив баночку на место, снова перевел взгляд на свою собеседницу.

– Джесс, ты ведь знаешь свою маму. Только ее не изменить. Да, сейчас ты злишься на нее, но ты ее любишь, – мудро заметил парень. Ему было трудно смотреть на ее слезы, поэтому он пытался стереть их невидимым платочком нужных слов. – Знаешь, – задумался он, – если человек хочет убежать от всех, включая родных людей, которые их расстраивают, то после побега ему будет страшно. Ведь тогда он поймет, что возвращаться ему уже не к кому.

Джессика пожала плечами. В тот момент, когда брюнет с царапиной над бровью пытался лечь удобнее на кровати, она перевела взгляд на свою левую руку и слегка подтянула рукав кофты. На ее запястьях красовались синяки, из-за которых кисть ужасно ныла, девушка ощущала жуткую боль. Третий день ей приходилось надевать на себя длинную одежду, чтобы скрыть эти следы. Как только парень снова посмотрел в экран, Джессика спрятала ушибы обратно под кофту и проглотила ком в горле. Она заметила, как ручка двери в ее комнату начала крутиться и быстро сказала в камеру ноутбука:

– Ты прав, как и всегда. – Парень скромно улыбнулся, с любовью засматриваясь на своего ангела и наслаждаясь тем, как она широко лыбится ему и напоследок дарит ему виртуальный поцелуй. – Я ночью перезвоню.

Дверь открылась, и Джесс захлопнула свой ноутбук. Она ожидала увидеть на пороге маму, но в комнату зашла Нэнси, пряча что-то за своей спиной.

Девушка убрала все лишнее в сторону и вытянула шею.

– Синьора, как вы? – заботливо поинтересовалась служанка и, не дождавшись ответа, протянула ей огромную пачку шоколадного печенья. – Госпожа запрещает вам их есть ради хорошей фигуры, но, по моему мнению, вашу талию уже ничего не испортит.

– Тебе не обязательно было идти на такое преступление, – развеселилась Джесс, приняв из ее рук угощение.

Женщина присела рядом с ней на кровать, стараясь не сильно мять одеяло.

– Я вижу, вам стало лучше. Осмелюсь предположить, что вы снова разговаривали с вашим лучшим другом Элиасом Гарсиа.

Джессика рассмеялась, когда она подмигнула ей так, словно женщине не пятьдесят лет, а всего лишь двадцать. Только Нэнси была в курсе общения этой парочки. Девушка должна была с кем-то поделиться. Тайны хранить трудно, особенно от добрейших служанок, которые втихаря приносят ей угощения и поддерживают в трудные минуты.

Только Нэнси кое в чем ошибалась. Джесс не рассказывала ей о том, что они с Элиасом давно уже не друзья. После осеннего фестиваля и поцелуя под сверкающими фейерверками они даже не могли назвать себя «влюбленными», это было что-то большее. Элиас в души в ней не чает, а она уверена, что никогда, до встречи с ним, не была настолько счастлива.