Кристи Майерс - Зефир со вкусом плесени

По одну сторону улицы выстроились, точно огромные шедевры французской архитектуры, большие старинные дома, украшенные лепниной, а по другой тянулись многочисленные кофейни и симпатичные улочки с высокими фонарями.

Возле дома Луиса и Павло не было ни души. Подняв голову, я обнаружила, что какой-то человек сидел на крыше и курил, наслаждаясь видом.

На стенах здания была плесень, а некоторые плитки под ногами отваливались, когда мои туфли наступали на них.

Я вошла в подъезд и, не желая пользоваться лифтом с ажурными решетками, стала подниматься по ступенькам. На первой же лестничной площадке услышала сладковатый запах граната, что мне понравилось, но чем выше я стала подниматься, тем мрачней мне казалось это место. Только мрачность заключалась не в сырости обстановки, а именно в моих ложных надеждах, которые не оправдались, ведь я ожидала увидеть «свое место жительства» совершенно другим.

После долгой возни со своими ключами Павло наконец-то открыл дверь в «нашу» квартиру.

Я не ожидала такого порыва от себя. Продолжая руками обнимать мятый пакет, я забежала внутрь и начала с неведомой страстью рассматривать все уголки комнат. Это было трудно назвать нормальной квартирой. Комнат было не так много. Всего лишь один этаж. Узкий коридор. Казалось, что сейчас у меня начнется клаустрофобия.

Это не тот дом! Все серое, все пыльное, все холодное. Нет солнца, нет позолоченной лестницы, большой кухни. Нет ни одного домашнего животного. Нет огромной террасы или балкончика. Здесь кровати низкие, твердые, а окна слишком маленькие.

Я не могла выпасть ни из одного из этих окон!

Я не знала, чем сейчас занимались Луис с Павло, как они среагировали на мое поведение, но мне было все равно. Я оббежала всю квартиру несколько раз, словно гепард в дождливый день, который боится промокнуть и обреченно мяукает, как котенок. Все что я видела: мелькавшие перед глазами кадры белокурой себя в роскошных дорогих платьях, которая танцует на солнечной веранде и смеется; гладит своего кота и умиляется; играет на фортепьяно и поет; обнимает свою маму, похожую на куклу из глянцевых журналов, и незаметно ворует манго из серебреного блюдца.

Здесь же я вижу лишь паучка в углу и поломанные деревянные стулья на кухне.

– Нет, нет, нет, нет, – тихо нашептывала я себе под нос, все же остановившись и застыв посередине своей комнаты, которая больше походила на чердак. – Этого просто не может быть…

– Ну что? Как тебе? Знакомые вещи, верно? – Луис завалил меня вопросами, появившись незаметно за спиной.

У моих глаз появился нервный тик, когда я опустила взгляд на пол и наступила на скрипящие доски.

– Хочешь, я побуду с тобой? – произнес второй незнакомец, точнее, Павло, который выглянул из-за угла.

Я даже не думала оборачиваться к ним. Ощутив, как холодный ветерок прошелся по моему телу, я вскинула плечи и сказала намного громче, чем собиралась:

– Я хочу побыть одной.

После нескольких секунд тишины дверь медленно и послушно закрылась. Я приказала себе не двигаться, пока не услышу звук удаляющихся шагов. Когда они все же ушли, я дернулась с места и быстрым движением заперла дверь изнутри.

Затем я распахнула окно, открыла свой шкаф. Брюки, юбки, теплые свитера. Ни одного платья. Две пары солнечных очков. От последней находки я хитро усмехнулась. Они пытались создать иллюзию того, что здесь жила я, но слова Нэнси глубоко засели в моей памяти. Меня не обманешь.

Упав на колени перед ящиками у письменного стола, я начала перебирать в них каждый листочек, каждую тетрадку и блокнот. Почти все было пустым, только иногда мне попадались детские каракули и обрывки цветных бумаг.

Мне хватило получаса, чтобы все рассмотреть, но я не смогла найти чего-то стоящего. Кроме…

Из тумбы, находящейся у моей кровати, я аккуратно вытащила фотографию в деревянной рамке, украшенной разными пуговками и разрисованной фломастерами. Она была спрятана в самой глубине, будто ее уже никто давно не доставал. Но мои руки, казалось, машинально полезли именно туда и нашли ее. На ней были изображены я с Луисом. Мы обнимаем друг друга за шеи, моя нога в сандалике была приподнята, а его руки аккуратно придерживали мою панаму, которая вот-вот могла улететь. Наши лица счастливые. Он здесь еще такой маленький. Меня удивило только то, что на заднем фоне возвышалась Эйфелева башня. Неужели, мы были вместе в Париже?

Присутствовало странное ощущение того, что я будто начала… верить им. Я ругала сама себя за эти мысли, но у меня не было никаких доказательств кроме моих воспоминаний, который могли являться обычной фантазией, моим воображением или, я могу предположить, глюками после сильной травмы головы.

Обреченно задвинув ногой нижний ящик, я уселась на дряхлые напольные деревяшки и прижалась спиной к основанию кровати.

Может быть, я обычная девочка из бедной семьи, которая так мечтала о другой жизни, что выдумала себе отдельный мир, в котором она принцесса? А происшествие на церемонии являлось моей испорченной фантазией во сне? Может быть, Мелани была права?

Было столько логичных объяснений, но, закрыв глаза, я понимала, что меня все же что-то тревожит. Я что-то упускала из виду. Но мне не дали время подумать.

За дверью послышался знакомый голос:

– Папа приготовил обед, – осведомил меня Луис, подождал хотя бы какую-нибудь реакцию с моей стороны и уже тише добавил: – Так тебя ждать к столу?

Не успел он договорить последние слова, как моя дверь отворилась, и я появилась перед ним. Немного колеблясь на месте, я вытянула свою шею и посмотрела в конец коридора, где как раз должна была находиться кухня. Было видно, как Павло что-то вытаскивал из духовки, стараясь не запачкать кухонную тумбу. Из той комнаты исходило приятное тепло. Может быть, именно по этой причине я и решилась все же пообедать с ними. К моему удивлению, Луис нарушил мой план: коротко кивнул мне, пошатываясь на месте как русская неваляшка, и направился в свою комнату, которая находилась напротив моей.

– Ты не будешь есть? – я вопросительно посмотрела на него, хлопая глазами.

– Я не голоден, закупился чипсами по дороге в больницу, – признался мальчуган, пожимая плечами, и отдалился еще дальше, пока не исчез в тени своей комнаты. – Но моя дверь для тебя всегда открыта.

– Медсестра сказала мне тоже самое, а сама заснула на письменном столе, – проворчала я, скорей, себе, чем ему, и, набравшись смелости, потопала вдоль коридора, осматриваясь по сторонам и стараясь привыкнуть к своему новому дому.

А может быть и старому.

Кто знает.

Павло поставил передо мной тарелку с кусочком морковного пирога, не отрывая от меня своего доброго взгляда. Я все это время наблюдала за его глазами. Никогда не видела, чтобы кто-то так на меня смотрел. Чувствуя себя неловко, я облегченно выдохнула в тот момент, когда он отвернулся от меня к только что вскипевшему чайнику, но затем мысленно подарила себе чудесный пинок и резко встала на ноги.