Денис Окендо - Оглянись

В школу я пошёл, подготовленным, я умел читать, я знал математику первых трёх классов, я знал наизусть «Бородино» Лермонтова и несколько отрывков из «Евгения Онегина». Прям мечта учителей, а не первоклассник.

А вот школа почему-то оказалась совсем не таким местом как я себе представлял.

Первого сентября, в возрасте семи лет, одев новую, отглаженную школьную форму, взяв новый ранец, и огромный букет георгинов я направился в школу. Георгины, были ярко-красные, и каждый из них был размером с мою голову. Из-за этого чудо букета, я пропустил абсолютно всё торжественное мероприятие. Я мог его только слышать. Видеть я мог только этот букет. Причём мешал он не только мне, но и двум моим будущим одноклассникам, которые имели неосторожность встать слева и справа от меня.

Пройдя в класс, и наконец-то избавившись от букета, вручив его моей первой учительнице, я наконец-то смог оглядеться.

Зрелище было неутешительное. Как оказалось все дети из класса, до этого ходили в один садик и отлично знали друг друга. Все разбились на компании и общались между собой, и только я не знал, куда себя деть.

Меня воспитывала прабабушка. И после всего, что я впитал из этого воспитания, большая часть, класса напоминала мне почему-то компанию уголовников, а не первоклассников вместе с которыми я должен был постигать азы мироздания. Единственное, что меня обрадовало в школе, так это библиотека. Каждый день я брал по две-три книги и с упоением читал их дома.

Слова прабабушки о том, что дерутся только хулиганы, я испытал на себе уже на следующий день. Как, оказалось, дерутся они очень больно. К этому жизнь меня не готовила. Все детство я только и слышал, что драться это не хорошо. Причём за то, что я просто получал от одноклассника «в одну калитку», не имея возможности хоть как то противостоять его действиям, я ещё и получил два за поведение, так как «справедливый» взгляд учительницы определил нас как две равноценные стороны конфликта. Эта двойка была вырезана из цветной бумаги и была очень красивой. Я должен был принести её домой и мои родители, должны были расписаться на ней с обратной стороны. Зная некоторые эмоциональные черты своих родителей, мне эта идея не понравилась сразу, и я решил, что эту красивую двойку, лучше всего, спрятать, где-то в кустах около школы.

Наверно это и была первая осознанная, «неправильность» которую я сделал.

И ведь как назло надо было такому случиться, что вечером я шёл со своей мамой из магазина, и у подъезда нам встретилась моя одноклассница, у которой, похоже, моя двойка была самым ярким событием в её жизни, за все семь лет, и она никак не могла умолчать об этом. В тот вечер, лупили меня долго, шнуром от пылесоса Вихрь. Пренеприятнейшие ощущения скажу я вам. Вот так второго сентября я понял, что школа больше больно, чем полезно.

Я до сих пор не пойму, почему мои родители так щепетильно относились к моему образованию. Я получал ремнём за каждое замечание, за каждую двойку, за порванную школьную форму. Причём фраза «получал ремнём» на слух кажется каким-то лёгким пошлёпыванием, на деле же это оставляло такие последствия, которые мешали мне сидеть.

Быть может, кому-то покажется, что я осуждаю своих родителей. Нет, это ни так, всё что они делали для меня, делало меня сильнее. Научиться терпеть боль, это тоже большое искусство.

Первые три класса прошли достаточно однообразно. Я уже понял, что если тебе на глаза попадается ремень, даже в тот день, когда у тебя хорошие оценки, то лучше спрячь его подальше, в будущем это может облегчить твою жизнь. Единственное, что я не мог спрятать, это уже известный вам пылесос и шланг от стиральной машины. Но что бы получить шлангом, это уже надо было постараться. Но не зря же я его вдруг вспомнил.

Закончилась начальная школа. Появилось много новых предметов. Каждый предмет вёл свой учитель.

Осень в том году выдалась на удивление тёплой. А дома стоял новенький велосипед «Салют». В пользу него как раз и был сделан мой выбор, из-за чего учёба нещадно страдала.

Сначала, что бы избегать домашних экзекуций, хватало того, что иногда я вырывал листы из дневника с плохими оценками. Но вскоре я понял несовершенство этой «модели», так как иногда на вырванном листе стояли и оценки «отлично» и мне приходилось ими жертвовать. Вот тут то и возникла эта казалось-бы замечательная идея – мне нужно два дневника. Один для хороших оценок, другой для тех которые могли расстроить родителей.

Осень я откатал на велике, просто на ура.

Но как обычно случайность свела на нет весь мой «проект».

В поликлинике классный руководитель встретилась с моей мамой. И какое-то время, они не понимали друг друга. Ведь одна из сторон, совершенно не знала о существовании двоек, которых накопилось к тому времени очень и очень много. Они не стали затягивать разбирательство и тут же, заявились в школу. В результате осмотра моих личных вещей всё стало понятным. И уже придя домой, я ощутил на себе всю надёжность и безжалостность шланга от стиральной машины. Удары от него просто рассекали ткань рубашки, которая была одета на мне. Она просто расходилась под ними. Больше дневники я не двоил. Хватило на всю жизнь.

Был ли я неуспевающим учеником? Ведь откуда-то брались двойки. Нет. Я учился в такое время и в таком месте, где успеваемость осуждалась коллективом, в котором ты находишься.

Примерно, в то время, я начал заниматься спортом. Секции были в городе. И недалеко от них у меня жила Бабушка. Хотя, давайте скажу правильно – у меня жили Бабушки. Они жили в одном доме, в одном подъезде, на одном этаже. Наверно мне повезло. Ведь что бы попасть от одной бабушки к другой, мне достаточно было сделать всего пару шагов. Вот именно там и была моя настоящая жизнь. Там жили все мои друзья. Там меня никто не наказывал за то, что я подрался и, допустим, порвал куртку. Бабушка просто брала её и каким-то волшебным образом делала её лучше, чем она была до этого. Там я жил и наслаждался свободой. Там я рос и получал свой первый жизненный опыт.

А благодаря тренировкам, я стал бывать там каждый день.

Чудесное время! Союз менялся, приняли закон о кооперации. Стало явственно видно, что уже не все одинаково одинаковые. Кто-то оказался богаче, а кто-то не очень. Мы были детьми из простых рабочих семей. Но нам хотелось очень многого. Мы понимали, что родители нам не могут дать желаемое и только от нас зависит то, что у нас будет. Одиннадцать лет, вы скажете это очень мало?! Нет, это уже тот возраст, в котором вы можете взять то, что хотите.

Тысяча девятьсот восемьдесят девятый год, на рынках появились жевачки Дональд, спортивные костюмы Адидас, джинсы Пирамиды, пуховики, кроссовки, часы Монтана, бейсболки USA. Глаза просто разбегались и всего этого так хотелось. Ведь дети из обеспеченных семей имели всё это, а чем мы были хуже, чем они?!