Алексей Тенчой - Откровение ангела

– Если что-то не так или, не дай бог, ты обнаружишь на складе воровство, сразу вызывай всех четверых и говори, что расписки будут в прокуратуре! Кладовщики сами все исправят и вернут ворованное.

Милена слушала Спиридонову, смотрела на расписки и понимала, что ей объясняют систему управления. Расписки в этой системе играли ключевую роль. Они были рычагом, с помощью которого можно было пугать людей, держать их в постоянном страхе, а со временем сделать безвольными рабами.

– Но это же подавление человеческой воли, своеобразный шантаж, – поглядела она зелеными, как у кошки, глазами на Надежду Николаевну.

– Это, Милена Васильевна, с какой стороны посмотреть. Торговля – такая сфера, где человека всегда искушают соблазны легкой наживы, и во избежание этого мы вынуждены чем-то сдерживать людскую алчность и меркантильность.

Спиридонова еще раз пролистала расписки, сложила их в аккуратную стопку, убрала в выдвижной ящик своего стола и продолжила свое монотонное наставление.

– А расписка сама по себе является весьма неплохим мотиватором к добросовестному и ответственному труду. Но, Милена Васильевна, этот склад вверен вам, и если вам удастся найти другие, более эффективные методы управления, стимулирующие работника к самоотдаче, то мне останется лишь признать правоту ваших методов и, может быть, даже поучиться у вас управлению.

– Но есть ведь честные люди, – наивно произнесла Воскресенская.

– Есть, конечно, они есть, но вы сами скоро поймете, что кристально честный человек в этой системе не нужен. И не просто не нужен, он лишний, потому что им нельзя управлять.

Милена Васильевна понимала, что почти ничего не понимает, но соглашалась с Надеждой Николаевной, больше полагаясь на ее авторитет, заслуженный долгим трудовым стажем в торговой организации. Она была благодарна этому высокопоставленному человеку за оказанное ей доверие.

После нового назначения жизнь Милены резко изменилась.

В выделенной ей отдельной комнате общежития она сделала ремонт по своему вкусу, стала изысканней питаться и одеваться, поскольку, помимо удвоившейся зарплаты, у нее начали появляться столь необходимые любому руководителю связи.

Каждое утро за ней заезжал водитель Кузьма, с которым она молча, прикрыв глаза, будто досматривая сон, ехала на вверенный ей склад, где уже чувствовала себя абсолютной хозяйкой.

Она быстро почувствовала вкус своих полномочий, а также усвоила метод управления людьми с помощью расписок, которому ее обучила Надежда Николаевна.

– Раб всегда ропщет и трепещет перед своим господином, – часто говорила она сама себе, когда до нее доходили отдаленные слухи и сплетни.

– За что ей такие привилегии? – случайно услышала она, проходя мимо подсобки, разговор двух сотрудниц.

Милена Васильевна не прошла мимо болтающих женщин и внезапно возникла перед ними.

– Так, – строго сказала она, – ты, Малышева, и ты, Смирнова, прямо сейчас зайдите ко мне в кабинет, я поговорить с вами хочу.

Уже в кабинете, закрыв дверь на ключ, она отчитывала их, поясняя:

– Давайте раз и навсегда прекратим сплетни в нашем коллективе. А на ваше любопытство отвечу так: такие привилегии я заслужила хотя бы тем, что окончила институт, а не побежала в профучилище после восьмилетки! И думала, в отличие от вас, не о том, как, попав в торговлю, жить на воровстве, что вы уже обе практиковали и в чем обе были уличены, а о том, как своим умом создать комфортную платформу для своей жизни.

Женщины что-то перепуганно, оправдываясь, мямлили в ответ и, пристыженные Миленой Васильевной, виновато извинялись.

Вот она, власть над людьми, к которой Воскресенская так стремилась!

– Да, я – королева! – вспомнила она и повторила слова, которые однажды уже говорила себе в поезде, везшем ее в этот город для покорения карьерных вершин.

Однако очень скоро шоры спали с глаз новоиспеченной заведующей, и на поверхность всплыла самая что ни на есть трагическая реальность. Осознание происходящего не на шутку напугало девушку, так как она невооруженным глазом видела устрашающий масштаб творящегося на складе беззакония.

Пришел 40-тонный контейнер с товаром, который надо было получить в порту и перевезти на склад. Встречать контейнер вместе с Миленой Васильевной приехала и сама Спиридонова. Естественно, был с ними и водитель Кузьма.

Вскрыли контейнер, приняли товар. Это были консервы, сгущенка, тушенка, кофе, чай, алкоголь и другие продукты. Милена, как заведующая складом, подписала акт приемки товара. Грузчики перевезли товары на склад, а дальше началось самое интересное. Надежда Николаевна обратилась к Милене Васильевне с такими словами:

– Полтора процента от полученного товара мы имеем право списать как испортившийся при перевозке, как бой. Сейчас мы это и сделаем. Получается шестьсот килограммов.

Милена Васильевна, еще толком не понимая, о чем идет речь, уточнила:

– Минуточку, минуточку… На самом деле при вскрытии контейнера обнаружилось всего девять разбитых бутылок шампанского.

– Милена Васильевна, – очень жестко оборвала ее Спиридонова, – шестьсот килограммов испорченного, не принятого к реализации товара. Тебе понятно, или ты вновь хочешь поселиться в общественный клоповник и остаток своей жизни шаркать буферами о прилавок?

Милена не смела в ответ даже языком пошевелить: стояла, вылупив глаза, и молча кивала головой. В ее сознании мгновенно пронеслись возможные последствия несогласия.

– Я все поняла, Надежда Николаевна, – согласилась она с начальницей и стала помогать ей отбирать шестьсот килограммов самого дефицитного товара, включив туда и битые бутылки. Быстро составила акт на списание и, хоть и понимала, что это воровство в крупных масштабах, все же подписала его. Спиридонова тоже поставила подпись на этом документе.

– Опасности, Милена Васильевна, если держать язык за зубами, никакой нет: мы действуем в рамках закона, ведь данный товар вполне мог испортиться по дороге. Бóльшую часть товара мы пустим в реализацию и получим прибыль, а часть товара поделим между собой. Кузьма отвезет вам все, что вы посчитаете для себя необходимым. Ну а теперь, Милена Васильевна, этот списанный нами товар надо продать, – она указала рукой на дефицит.

– Как же я его продам? – удивилась Милена Васильевна.

– Я тебе скажу, как! Отвези его к Саблуковой и скажи, чтобы продала из-под полы.

Милена возмутилась:

– Я к Саблуковой? К Светке?

– Да, Милена Васильевна, – утвердительно повторила Надежда Николаевна. – Вы к Саблуковой Светке.

– А если она не согласится, что тогда?

– Тогда ты ей скажешь, что расписка, которую она написала, попадет в прокуратуру, и сядет она как минимум на пять лет, но будет гораздо лучше, если она продаст товар, возьмет свой процент и проживет без нужды целый месяц.