Алексей Тенчой - Откровение ангела

– Здравствуйте, вам назначено? – спросила секретарь.

– Да, назначено, – уверенно ответила Милена, и добавила: – Здравствуйте!

– Напомните вашу фамилию, – учтиво попросила девушка.

– Воскресенская.

Секретарь, внимательно просмотрев журнал приема посетителей, подняла взгляд на Милену.

– Вашей фамилии в списке нет.

– А мне по телефону назначено, я напрямую с Надеждой Николаевной договорилась.

Секретарь молча встала и направилась в кабинет начальства.

Быстро выйдя оттуда, она, любезно улыбнувшись Милене, распахнула дверь:

– Проходите, вас ожидают.

Милена решительно застучала каблучками по паркетному полу приемной и, войдя в кабинет, захлопнула за собой дверь.

– Здравствуйте, Надежда Николаевна, – очень холодным, официальным тоном поприветствовала она начальницу.

Не узнавая свою покладистую сотрудницу, Надежда Николаевна встревожилась:

– Что случилось, Милена, что привело вас ко мне на этот раз?

Не глядя в цепкие, колючие глаза, Милена ответила:

– Я хочу написать заявление о том, чтобы меня перевели на отработку в другое предприятие. В коллективе, где я сейчас работаю, отношения с коллегами у меня не складываются.

– Но это не повод для вашего перевода на другое место работы, – возразила Надежда Николаевна, – ведь везде есть люди, и с ними необходимо учиться контактировать, грамотно выстраивать взаимоотношения.

– Кроме того, – по-прежнему ледяным тоном добавила Милена, – в магазине, где я работаю, нет никаких перспектив карьерного роста, никакого развития. С утра до вечера одни и те же люди, одни и те же морды, одни и те же покупки, сигареты да пирожки. Не для того мои родители из шкуры лезли всю свою жизнь, дома не жили, по экспедициям мотались! Они хотели дать мне возможность получить необходимое образование, чтобы по жизни не стать буфетчицей. А вот реальность выглядит так, что по сей день они мне шлют деньги на проживание, потому что я на зарплату бакалейщика не тяну.

Надежда Николаевна с минуту молча что-то обдумывала, жестикулируя пальцами, и наконец сказала:

– Присядьте, пожалуйста, Милена. Дело в том, что я всегда думала о вас и хотела уже вызвать вас к себе на разговор, но вы меня опередили.

Милена от успокоительного тона немного обмякла и послушно присела на стул.

– А о чем вы хотели поговорить? – немного растерянно поинтересовалась она.

– Я знаю людей, детка, – сказала Спиридонова и продолжила: – В коллективе всегда бывают склоки, негодование и зависть, тем более если этот коллектив женский. И у тебя с коллегами не складываются отношения именно поэтому. Они завидуют тебе.

– Мне? – почти на крик сорвалась Милена, – а чему можно позавидовать?

– Всему, – отрезала Спиридонова. – Вы красивы, образованны, стройны, начитанны, и эти качества очень сильно выделяют вашу особу из окружения.

Так Надежда Николаевна похвалила Милену, а затем резко изменила интонации, нарочито грубо скатившись к обсуждению личных проблем девушки.

– Если же вы, Воскресенская, собрались покинуть нашу организацию из-за уволенного из ее рядов алкаша Анатолия, шашни с которым, судя по всему, и довели вас до такого депрессивного состояния, то можете сразу поставить крест на своем карьерном росте.

– Да как вы смеете? – взвизгнула Милена. – Это моя личная жизнь, только моя, и она не является темой для обсуждения!

Но Милену будто никто не услышал, и грубые речи продолжали хлестать по ее уязвленному самолюбию, будто ладони по щекам:

– Потому что, милая девочка, таких никчемных мужичков, вроде Анатолия, которые живут жизнью присосавшейся к женщине пиявки, – пруд пруди. Стоит ли ради такого ленточного червя губить свою молодость?

Надежда Николаевна вышла из-за своего стола и стала взволнованно ходить по кабинету. Размашисто жестикулируя, она пыталась взывать к разуму неопытной девушки, которой так легко было управлять. Похвалить, поругать, потом дать родительское назидание – и Милена опять станет послушной.

– Но речь даже не о нем, не о несостоявшемся твоем полюбовнике! Мне бы хотелось поговорить о тебе.

Тон Надежды Николаевны резко смягчился, и она снова плавно перешла на «ты».

Подойдя к Милене вплотную, прямо посмотрела в ее глаза и повторила:

– О тебе!

– Обо мне? – удивилась Милена.

– Да-да, Воскресенская! О тебе, милая деточка. Дело в том, что мне понравился твой поступок, когда ты мне позвонила и сообщила о назревающей, как чирей, проблеме в коллективе. Ты единственная вовремя встревожилась, проинформировала и мы потушили начинающееся пожарище в самом начале возгорания, не дав ему воспылать. Я знаю, что из-за этого у тебя и пошли разногласия с сотрудницами на работе, но так всегда бывает с тем, кто, ни на что не оборачиваясь, стремительно движется к своей цели. И дело в том, что ты сейчас находишься на верном пути, и я здесь с тобой полностью соглашусь. Первостепенной задачей нужно всегда ставить свое личное совершенствование, делать себя независимым от стороннего мнения человеком.

Милена смотрела на рубинового паука, висевшего на кофте начальницы и мерцавшего каждой каменной гранью от любого движения Спиридоновой, и не понимала, с чего это ее так расхваливают и поддерживают. А Надежда Николаевна, выдержав паузу, продолжила:

– С тех пор, как ты впервые пошла мне навстречу, я стала присматриваться к тебе, доверительно относиться, видеть в тебе союзницу. И мне хочется, чтобы ты не только осталась в коллективе, но и встала со мной на широкую дорогу.

Милена молча слушала монотонную речь Спиридоновой.

– Ты же понимаешь, о чем я? – прищурив хитрые глаза, спросила начальница.

– Нет, – мотнула Милена головой.

Спиридонова улыбнулась.

– У нас освободилось место заведующего складом, и я подумала, что только тебе могу доверить такую ответственную должность, требующую знаний документации, а также порядка и дисциплины. Я, не раздумывая, остановилась на твоей кандидатуре и подписала приказ о твоем назначении, потому что в тебе есть все вышеперечисленные качества.

Милена удивленно посмотрела на начальницу.

– Не вижу восторга на лице, Милена. Очнись, или ты меня не слышишь?

– Но… – пролепетала Милена.

– Какие могут быть «но»? Ты честна, требовательна, со знанием дела относишься к своей работе, горишь желанием роста. Думаю, ты справишься. Ты ведь институт для этого закончила, так?

Милена кивнула.

Надежда Николаевна, понимая, что критическая точка диалога пройдена, изменила интонацию и заговорила так мягко, словно она была не начальница Горторга, а мурлычущая, свернувшаяся в ногах калачиком кошка, ну или старшая сестра Милены, которая печется о ней и заботливо учит неопытную малышку первым шагам на широком жизненном пути.