Кондрат - Корабль Дураков

– Но это рабство.

– Нет, это свобода я буду Ваш сюзерен. Считайте повезло, другие колдуны и ведьмы будут только завидовать. Или Вы думаете, что, обманывая людей, попадете в Рай? Смешно, – снова захаркал смехом чародей.

– Вы что дьявол?

– Нет, мне до него далеко, но магия действительно наука темных сил и не важно черная она или нет. Святые угодники чудо творят, если не чудят, а мы осваиваем науку, у них мир духа, а у нас материи и, поверьте, одно другому не мешает, никто не запретит Вам входить в контакт с духами, правда не со святыми. Сегодня тринадцатое число, завтра Новый Год по Юлианскому календарю, мы должны успеть до двенадцатого удара курантов. Решайтесь: все или ничего.

С этими словами Откин, или тот, кто так себя величал, достал из нагрудного кармана листок с соглашением и протянул его вместе с ручкой. Игорь хотел, было, взять листок и расписаться, но что-то резко кольнуло в сердце, голова закружилась, все вокруг поплыло, и он потерял сознание.

Очнулся Игорь уже в Старом Новом Году. В квартире никого не было. «Почудилось», – обрадовался он и резко встал. Что-то громко стукнулось о паркетный пол. Это был золотой слиток.

Знаете ли вы, что красота в разнообразии? В разнообразии лиц, ликов, образин и образов, кому, что предусмотрела Матушка Природа и Господь Бог, и, каждый внешний вид (правда не без исключений), соответствует своему внутреннему содержанию и харизме. Такова «се ля ви». Игорь (более известный, как колдун Воравий) обладал довольно заурядной внешностью и от того, для солидности, отпустил себе бороду, требующую регулярных посещений элитных барбершопов, а точнее одного на Новочеремушкинской под звучным названием «Красавчик», который нравился ему, как «рабу привычки». Именно в этот барбершоп он и заглянул в очередной раз. Уход за растительностью на лице для мужчины процедура, знаете ли, кропотливая, требующая полного сосредоточения и даже, некоторой, жертвенности, в том числе и в материальном плане, но какой чародей да без бороды? Сами понимаете, без бороды совсем не то, просто мальчишка какой-то, кто к такому колдуну понесет свои кровные. Имидж все, здесь не сэкономишь. А, уж, если начали говорить об имидже, то стоит отметить, что Воравий представлялся, как «православный колдун», нередко захаживающий в церковь, хотя на самом деле его волновали только деньги, а походы в Храм носили скорее ритуальный характер, несмотря на то, что он действительно был крещен в детстве. Воравий беззастенчиво пользовался иконами в своих колдовских обрядах, считая, что это придает его заклинаниям божественную силу. Все это было бы весело, если бы в среде подобных чародеев, не встречалось довольно-таки часто.

Пушистые шапки снега частично покрывали золоченые купола Храма, умытого солнышком, устремленные в небо кресты, как бы вымаливали у Всевышнего прощения для всех его прихожан. Трудники так тщательно убрали территорию молитвенных посещений, что хотелось надеть бахилы, ступая на эту освященную землю. Кажется, далеко позади должны оставаться все тревоги и радости суеты сует, при попадании за храмовые ворота обители, посвященной трудам и страданиям Самого Бога.

Подровняв бороду, и придав ей нужную внушительность, колдун Воравий (в простонародье Игорь) решил посетить Храм, оставив в нем догорать возле икон три свечи, на большее он не сподобился. Сделав вид, что молится, он постоял еще возле иконы Божьей Матери, внимательно разглядывая девушек в платочках, что били поклоны, тут же, неподалеку. Оценив их внешний вид по пятибалльной системе, Воравий собрался, было, отчалить восвояси, как тут столкнулся, чуть ли не лоб в лоб, со священником, несшим для чего-то ладан.

– Простите, – пролепетал он.

– Бог простит, – отозвался батюшка.

Игорь хотел, было, обойти священника, но тот придержал его за рукав.

– Исповедоваться не хотите?

– А когда? В любое время… – проявил свои знания «православный колдун».

– Да, но причащаться надо на голодный желудок, – уточнил храмовый служитель.

«На кой черт мне это надо?», – подумал мнимый чародей, но, посмотрев в строгие и добрые глаза священнослужителя, неожиданно ответил:

– Почему бы и нет.

– Приходите в воскресенье утром, часам к семи, я буду Вас ждать, меня зовут отец Александр.

– Игорь, – невольно представился и он.

– Вот и договорились, – улыбнулся батюшка.

«А что, это даже интересно, – храбрился новоявленный «прихожанин», – как, внезапно приобретенный духовник, прореагирует на все мои откровения, простит или наложит какую-нибудь епитимью? Вот смеху-то будет». В таком, вот, приподнятом настроении наш герой направился в ближайшее от Храма итальянское кафе, где заказал себе пасту и сто грамм водки.

Неделя пролетела быстро. Всю неделю Игорь раздумывал сдержать слово, данное священнику, или наплевать на обещанное, уж, больно не хотелось подрываться спозаранку и тащиться в Храм, да еще голодным, но что-то внутри принуждало его сдержать обещание, еле уловимый голосок совести или внутренний позыв. Махнув рукой, он в субботу поставил будильник на завтра на шесть, ругая себя за излишнюю болтливость и мягкотелость.

Вопреки ожиданиям, очередь на исповедь была не большая, но и она вызывала у Игоря раздражение. Он с нетерпением ерзал, дожидаясь, когда же дойдет его черед, сто раз пожалев, что подписался на эту авантюру. Все держали в руках какие-то записки, список грехов, догадался он, сам же оказавшись совсем не готовым к этому Таинству. Желание шутить отпало, атмосфера, отраженная на лица прихожан, пугала серьезностью, былая бравада куда-то исчезла, дав место некоторому внутреннему трепету, с Богом шутить, было как-то, страшновато. На ватных ногах исповедуемый подошел к священнику, отец Александр не улыбался, хотя по глазам было понятно, что он узнал Игоря. В пол голоса, задавая вопросы, битый час батюшка вопрошал испытуемого. Выслушав то, что накопила душа, духовник накрыл голову епитрахилью и зашептал молитву, после чего дал поцеловать крест и руку. Отстояв Литургию и причастившись, новоявленный прихожанин, зажав в руках просвирку, поплелся домой. Настроение было наполнено необычным ощущение какого-то Вселенского счастья, хотелось напевать и, новообращенный, замурлыкал себе под нос что-то легкое и незамысловатое. Он прочувствовал всем своим нутром то, что Бог не раз спасал его, отводя беду, и вот теперь наступила его очередь отдавать долги. В голове стучало: «Спаси. Сохрани. И помилуй!» И еще одно понял он «в душе человеку надо всегда оставаться ребенком, а в бедовой голове мудрецом» и никакая магия достичь этого не поможет. Кажется, в этот день легкое перышко перевесило слиток золота!