Жанна Кушнир - О чём говорят женщины

Вокруг плотная пелена тумана, ни верха, ни низа. Болтаюсь черт-те где между ног инструктора. Откровенно скучно. Пристаю к Виктору с вопросами каково это – летать каждый день. Он охотно делится, для него это будни, эмоции клиента давно важнее и ярче собственных. Болтая, выходим из облака…

И вот тут я начинаю орать!!! Визжать!!! Вопить!!! И не от страха, нет – от восторга. Изумрудное море, голубое небо, зелёные горы, солнце, облака, тонкая верёвочка пляжа и вся эта невероятная красота вокруг вкупе с ощущением полёта! Это невозможно описать. Никак. Плотное, ничем не разбавленное, концентрированное счастье. И никакого страха. Мы рисуем круги в воздухе, то уходим подальше в море, то возвращаемся к Гагре. Замечаю цветные точки на море, не сразу узнаю в них парашютики, те самые, привязанные к катерам, на которых катают туристов. Мы тоже на таком летали, казалось страшно высоко.

– Покатаемся? – интересуется Виктор.

– Давай, – соглашаюсь я.

Он закручивает меня в дикой спирали, в какой-то момент я вижу купол не над, а под собой. Вот тут ору уже от страха. Выравниваемся и дальше спускаемся спокойно. Пляж приближается катастрофически быстро, но садимся мы очень плавненько, как будто спрыгнув метров с полутора.

Не верится, что всё закончилось. Я всё ещё бурлю и искрюсь. Едва отстегнувшись, лезу к Виктору обниматься, а потом несусь через пляж к мужу целоваться. Подбегая, ору, что хочу ещё раз. Но мы уезжаем в этот день, возвращаясь в реальность.

Ещё одного раза не случится…

Люблю всё то, чем занимаюсь в этой жизни! Увлекаюсь психологией, фотографией, собираю притчи, пишу сценарии и истории. Организовала и 12 лет веду женский клуб «Сударушка». Придумываю и реализую интересные проекты.

Вдохновляют меня – люди! А ещё природа, музыка и моя дача.

В одном роддоме рожала женщина. Роды были первые и тяжёлые. Ребенок крупным, по родовым каналам шёл как-то не так и появляться на этот свет явно не торопился. Продолжалось всё это уже несколько часов, и было принято решение: «Спасаем мать. Молодая, ещё родит».

Кто знает, чем бы всё это закончилось, если бы не Его Величество Случай…

В родовую зашёл доктор. Смена его уже закончилась, и он торопился домой. По пути заглянул в родовую за какой-то вещью, оставленной там, услышал разговор, быстро понял, что происходит и, наорав на всех присутствующих, взял всю ответственность на себя.

«Спасать будем всех!» – сказал доктор. Женщина была уже совсем без сил.

– Как зовут? Замужем?

– Люба. Да, – слабым голоском прошептала та.

– Мужа любишь?

– Люблю.

– Ну-ка давай обнимай меня за шею, как мужа обнимаешь… Ещё крепче… Ой, не верю, что любишь мужа, Люба!… Крепче обнимай!

Доктор склонился над женщиной, она обнимала его за шею, а он словно выдавливал ребёнка, который никак не хотел рождаться. Доктор умудрялся ещё и шутить при этом. Женщина плакала от боли и измученно улыбалась шуткам доктора.

Девочка родилась со сломанной ручкой. Плод шёл неправильно, рука ребёнка лежала впереди головы, и именно это помешало нормальным родам.

Женщина всю жизнь вспоминала доктора добрыми словами. Всё хотела его найти и поблагодарить, но так и не получилось встретиться.

А девочка, которая всё-таки родилась на свет, это я…

Я могла бы быть Ефросиньей, но стала Ириной. Очень нравится, когда меня называют Иришкой и Иринушкой. А вот Яринкой меня звал только один человек. Дедушка Коля…

В деревню на всё лето меня отправляли вместе с бабушкой и младшей сестрёнкой. Бабушка ехала к своей родной сестре бабе Тоне. Бабушку Тоню помню как строгую, молчаливую и достаточно скуповатую на эмоции пожилую женщину. А вот дедушка Коля был полной противоположностью.

Он много рассказывал… Я плохо помню эти рассказы, но хорошо помню его в этих рассказах – взгляд с прищуром, седая борода, вечная кепка на голове, своеобразный говор. Он не был годен к строевой службе из-за старой раны на ноге. Бабушке Тоне очень в этом плане «повезло», мало кто возвращался с войны. Именно с дедушкой мы часто сидели на крыльце, он курил свою махорку, а я ждала папу, вдруг он приедет на рыбалку и заберёт меня домой.

Что я помню?… Газеты, которые я резала, для дедулиных самокруток, рассказы про Сибирь, историю про то, как он ногу повредил… Дедушка Коля рассказывал и приговаривал: «Вот так вот, Яринка».

Иногда привозили двоюродную сестру, и мы, уже став постарше, бегали на танцы, гуляли с местными мальчишками, бегали на речку купаться, поздно приходили домой. Бабульки нас ругали, а дедушка Коля покуривал свои самокрутки, улыбался своей улыбкой с прищуром и говорил: «Эх, Яринка…».

Хорошо помню банные дни. Баня была на задворках дома, идти было до неё прилично, и я по-детски удивлялась, почему так далеко построена баня. Баня топилась по-чёрному, в предбаннике не было крыши, на земляном полу постелена солома. Каждую субботу банный день. Это был некий ритуал – баня, а после обязательные долгие разговоры за чаем, сахар вприкуску. Сахар кололи щипцами, хотя был уже рафинад. Хорошо помню эти вечера.

Ещё помню, как дедушка резал хлеб. Хлеб пекли сами, ноздрястый и вкусно пахнущий. Этот круглый каравай дедуля прижимал к себе и ножом отрезал краюху, двигая нож к себе, а не от себя…

Почему я вспоминаю это время? Не было особо ярких моментов, даже наоборот: много грусти, очень хотелось домой, скучала по родителям… Но что-то тёплое и светлое исходило от деда Коли. Тёплое, светлое и мудрое.

Много лет прошло, но до сих пор его голос помню, улыбку, и как он звал меня – Яринка. Конечно, это немного не моё имя Ярина. Не моё, но такое родное.

Мой дед погиб на войне. Про бабушку мало чего могу рассказать. Знаю только, что её лишили родительских прав. Произошло это, когда маме моей было лет пять, а её брату Вите лет восемь. Мама рассказывала про своё детство немного и обрывками: «Мать уйдёт с утра, а мы сидим голодные весь день. Могла и через сутки прийти. С голода мы не умерли только потому, что Витька начал подворовывать на рынке. Принесёт мне булку хлеба и говорит: «На Любка, жри!"… За воровство дядю Витю и посадили. Сначала была колония для малолетних, вышел – на воле пробыл недолго, опять сел, потом ещё и ещё…

Я помню его примерно тридцатилетним. Он в очередной раз вернулся из тюрьмы. Вернулся к сестре. Куда же ещё? Непутёвая мать умерла, а своего жилья у него не было. Помню случай из детства, как мы ходили с ним за мороженым, достав деньги из моей же копилки с помощью ножа, за что потом мне досталось от мамы…

Уже и не вспомню, за что его сажали? Подрался, устроил дебош… Никаких убийств. Но слово рецидивист меня пугало… Было и такое, что срок уже в тюрьме добавляли.