Екатерина Перепелицина - Сказки юной бабушки. Сборник самоисполняющихся сказок

– А реки там есть?

– Как не быть. И река, и каналы, и целый залив. И окно в Европу.

– А гора какая-никакая есть?

– Гора-не гора, столб есть Александрийский. И шпиль тоже есть. И даже Питерский Рок-клуб.

– Рок, говорите? Скала что ли? Ну, сойдёт. Поеду с вами.

Вот вышли они на трассу. Стали драйвер стопить (грузовик попутный тормозить). А он не стопится. Стали тачку стопить. А она такую большую тусовку везти не хочет. Решили волосатые люди на малые группы разделиться: по 2—3 человека. Стали их драйвера да тачки подбирать и увозить по трассе.

А Несмеяна осталась одна на дороге. Вспомнила она тут наказ Печки: " Смотри, куда идёшь, авось и увидишь»!

Присмотрелась. Глядь – стоит поодаль на трассе ещё один волосатый персонаж. Хиленький, щупленький, в штанах мышиного цвета. Полу неопределенного. Тоже, вроде тачку ловит. Подошёл этот персонаж к Несмеяне и говорит:

– Здравствуй, сеструша-гирлуша. Смотрю, не досталось тебе попутчика! Давай вместе странствовать. Я от тебя так просто не смотаюсь. Буду тебе верным спутником.

Ты со мной рядом всегда будешь чувствовать себя нужной и сильной. Не пропадет даром твоя мудрость, и смирение твое разовьётся. И жизни вместе радоваться будем. Сорвал у дороги цветочек бурьяна и преподнес ей. Несмеяне, после подземного-то житья лестно показалось. Приятно.

– А как звать-то тебя, горюшко бесцветное?

– А так и звать: Горе-Злосчастье. Я таких добросердечных да воспитанных страсть, как уважаю!

Ну, стали они вместе тачку стопить. Приехала тачка-развалюшка, водитель-пьянчужка.

– Вам куда?

– Прямо туда.

Сели, поехали.

Несмеяна думает: «Эх, не повезло. Трясет-болтает и бензином воняет»

А Горе-злосчастье сидит, приговаривает: " Вот она, настоящая Жизнь в дороге. Только сильные духом да храбрые сердцем эту дорогу преодолеют! А сам папироску покуривает и хихикает.

Несмеяна вздохнула, да и успокоилась немного. «Не стоит расстраиваться из-за мелочей, временных неудобств».

Вдруг запыхтела тачка-развалюшка, заскрежетала, да и остановилась. Водитель выскочил, стал в моторе копаться. Оттуда дым валит, весь воздух портит. Потом вернулся на свое водительское место и говорит: " Все, приехали. Не смогу вас дальше везти. Сам кое-как доберусь до ремонтной базы. Вылезайте.

Вылезли пассажиры из развалюшки и она укатила еле-еле, скрылась в дали.

Стоят Несмеяна с Горем, а вокруг чисто поле. И леса по краям дремучие. Ну, что делать? Потихоньку пешком пошли. Шли-шли, завечерело. А вокруг все то же: не видать жилья человеческого. И комары зудят.

Несмеяна думает: " Не вяжется такое положение с моими высокими помыслами. Ни людей, ни колоколов, ни даже реки какой-никакой».

А Горе рядом плетется и приговаривает: " Вот он мир какой жестокий! Вот люди какие коварные! Горе, Горе-злосчастье в этом мире хорошему человеку»!

Ну ты погоди, не расстраивайся, это же все «Жизнь в дороге. Приключение такое»!

– Ну ты скажешь, гирлушка-подружка! Вот меня сейчас комары как съедят! Узнаешь тогда, какое это приключение», с мертвяком обглоданным по лесам шататься!

«Тьфу, пакость какая! – Несмеяна аж передернулась и пошла ещё быстрее. И только Печкины слова в голове: «Смотри хорошенько, куда идёшь»!

Присмотрелась в сумерках – а у опушки маленькая избушка стоит. Видно, на краю заброшенной деревни. Пошла туда. И Горе, с оханьем, за ней тащится. «Ох, ох, завела ты меня, подруга, в темень-глушь, пропадем ни за грош».

Вошли они в избушку – нет никого. Темно.

Тут Несмеяна вспомнила, что у нее лампа есть. Достала, разожгла. Осветилась избушка теплым огоньком. И стало там вдруг уютно и спокойно. Мотылечки вокруг лампы крутятся, тени подрагивают. Свет мягкий, успокаивающий. «Я же говорила, волшебная лампа»!

Устроились. Переночевали.

Наутро выходит Несмеяна на крылечко. Солнышко всходит. Далеко-далеко в настоящей деревне петушок поет. Воздух чистый, травы душистые. За домом кусты смородины и малины растут. А за ними недовыкопанная картошка пучками из земли торчит.

Пошла Несмеяна в дом, поискала в чулане, нашла старую лопату.

– Эй, Горе, Говорит, – я картошку нашла. Пошли выкопаем, на костре испечем.

А Горе спит себе.

Накопала царевна картошки, костер разожгла. А для костра веток от старой яблони натаскала.

Пока ветки собирала, расчистила под яблоней место. Там земля показалась: теплая, щедрая. Несмеяна смотрит и думает: Вот земля лежит, всем жизнь даёт. Может и нас, путников не оставит. Видимо вслух подумала, потому что слышит вдруг, отвечает ей Земля-матушка.

– Да, говорит, кормлю, рощу. А вы бросаете меня, запускаете. Сорняками заражаете.

Раз так видишь хорошо, помоги мне. Хоть смородину вон прополи да окопай. Может, и тебе помогу, путешественница!

– Да я не умею, в подземелье воспитывалась.

– А чего уметь-то, бери лопату да копай!

Взяла Несмеяна лопату, стучит в окно: «Эй, Горе, выходи смородину окапывать»!

А Горе все дрыхнет.

Ну, сама справилась. На руках, правда, мозоли натерла, но кусты обиходила, от сорняков отчистила, землю вокруг взрыхлила.

Вздохнула Земля-матушка облегчённо и говорит Несмеяне: «А говорила, что не умеешь. Вот что, девица, не торопись от незнакомого дела отказываться. Ты вон какая здоровая и сильная. И видишь хорошо вокруг себя. Да ещё и вещи у тебя нужные есть с собой. Так используй свою силу, мудрость книжную, да свои волшебные вещи. Не даром ведь их с собой взяла. А спутника своего меньше слушай. Он как сорняк, все соки вытянет, без сил оставит».

Поблагодарила Несмеяна Землю-матушку. Пошла картошку печь. Напекла. А тут и Горе-Злосчастье пробудилось. Ворчит-бурчит, притопывает да приговаривает:

«Что за глушь, что за чушь! Тут с тобой запропащусь! Я не спал, страдал всю ночь! Дай картошки, царска дочь»!

Несмеяна говорит: «А что ж ты не отзывался, когда я помочь просила? Аль не слышал меня»?

– Слышал, говорит. Только вмешиваться не хотел. У нас свобода важней всего! Не хотел у тебя твою инициативу перехватывать! Иначе, как бы ты свои доброту, мудрость, смирение и высокий гуманизм прочувствовала – кроме как в заботе о ближнем? – Приговаривает, а картошку печеную так и мечет! Несмеяна только успела рот раскрыть возразить, а там уже одна картошечка осталась. Несмеяна побыстрее съела ее без разговоров, чтобы и это не прозевать.

Поели, надо дальше идти. А куда идти?

И пошли они лесами дремучими, кустами цепучими, вдоль ручья, чтобы к реке выйти. Потому что у Майн-Рида так написано: если вдоль по ручью идти, обязательно выйдешь к реке. Или это у Пришвина было?

Вот идут, сквозь репья и крапиву продираются, от комаров и слепней отбиваются. Горе-Злосчастье изнылся весь: «Вот до чего ты себя довела, подруга! Все нормальные люди давно карьеру сделали, денег заработали на безбедную старость, на тачках по хайвэям разъезжают, а ты тут все вымудряешься. Мира да любви тебе, да Свободы-Равенства-Братства всякого! Дура, одним словом, романтическая! Хиппушка-поскакушка. Никакой серьезности в тебе не осталось»!