Анджей Сарва - Сын теневой стороны

Владислав опустился на колени и начал методично обивать палкой края щели, стремясь максимально ее расширить. Наконец ему удалось увеличить проем настолько, что можно было заглянуть внутрь. В темноте мало что было видно, но, к счастью, помог мобильный телефон с фонариком. Тонкий лучик осветил бок какого-то глиняного сосуда. Дыра, однако, по-прежнему была еще слишком мала, чтобы извлечь горшок целиком.

Не будучи уверенным в ценности находки – а внешний вид сосуда никак не впечатлял: просто глиняный горшок, и все – Владислав ударил по нему несколько раз, пока тот не разбился. Затем он вытащил один большой черепок и внимательно осмотрел его. Нет, это не был обычный сосуд, который можно было купить в сувенирной лавке, как в первый момент показалось. Судя по виду глины, рисунку и орнаменту, горшок относился к XIII веку – типичная средневековая керамика местного производства. Владислав разбирался в этом, потому что, будучи подростком, помогал археологам в работе на территории города. Горшок был спрятан в дыре явно с какой-то целью. Никто не прячет средневековые глиняные сосуды в тайных местах, если в них не заключено нечто ценное или почему-то важное. Какая-то тайна? Или сокровище? Это интригует!

У Владислава сильнее забилось сердце. Он нашел себе длинную, раздвоенную на конце палку-рогатку и стал вытаскивать ею оставшиеся черепки. Напоследок он еще раз посветил фонариком внутрь и увидел какой-то цилиндрический предмет, который, должно быть, прежде находился внутри расколотого сосуда.

Цилиндр был тяжелым, и священнику стоило немалых усилий извлечь его из дыры. Это была свинцовая трубка, запаянная с обеих сторон и отмеченная какой-то гравировкой. Владислав уже ничуть не удивился, вновь увидев знак ордена тамплиеров… скорее, он бы удивился, не найдя там его.

Отец Владислав вновь направил свет фонарика внутрь тайника, но там больше ничего не было. Он скинул обратно черепки, а щель замаскировал сухими ветками и листьями, присыпав сверху несколькими горстями мелкого сланца. Свинцовую трубку он положил в карман, но она оказалась слишком тяжелой и затрудняла ходьбу. Под ее весом чуть не порвался карман и брюки сползали с бедер. В итоге находку пришлось нести в руках, рискуя, что какой-нибудь встреченный знакомый заинтересуется странным предметом.

Вернувшись домой, Владислав умылся и переоделся, а затем стал размышлять, что ему делать дальше с необычной и загадочной находкой. Его учили, что ни при каких обстоятельствах не следует самому разбираться с такими древними артефактами, их необходимо передавать специалистам , в музей . Однако искушение узнать, что внутри, оказалось слишком велико, и любопытство взяло верх.

– К черту инструкции и музеи с их запасниками, где экспонаты гниют годами, и никто на них даже не взглянет ни под «научным», ни под «антинаучным» углом зрения, – пробормотал он себе под нос и полез в захламленный шкаф, где вскоре нашел нужный инструмент – сильно затупленную и немного ржавую ножовку для резки металла.

Священник скептически взглянул на это наследство, оставшееся от прошлого жильца, но решил, что для пропиливания мягкого свинца подойдет и такой инструмент.

Он разложил на столе старый экземпляр «Воскресного гостя» и принялся над газетой отпиливать заглушку трубки со стороны, противоположной знаку тамплиеров. Делать это надо было как можно осторожнее, чтобы случайно не повредить содержимое.

Из пропиленной щели тут же посыпался мелкий белесый кварцитовый песок, вроде того, что используют для выплавки стекла. Владислав стал интенсивно пилить, пока, наконец, донышко не отвалилось. Тогда он перевернул свинцовый цилиндр и высыпал из него, очень деликатно и осторожно потряхивая, все содержимое. Вместе с песком на газету выпали: свиток прекрасно сохранившегося пергамента, массивная и мощная человеческая нижняя челюсть с полным набором зубов, правда, распиленная на две части, вероятно, чтобы она могла поместиться в свинцовой трубке, шестнадцать зубов россыпью, без сомнения, из верхней челюсти, золотой перстень с сердоликом и выгравированным на нем извивающимся змеем, а также бронзовая табличка размером около 2,5 на 5 сантиметров с нанесенной на нее надписью на неизвестном древнем языке, скорее всего, финикийским алфавитом.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Nathair Silyen (кельт.) – змей, рожденный от солнца, доктор священного богословия.

Гикори, или Кария (от лат. Carya) – род деревьев семейства Ореховые с красивой древесной фактурой.

Gullible Gull (от англ. – наивный фраер) – бакалавр богословия.

Crafty Coxcomb (от англ. – хитрый хвастун) – магистр искусств, доктор канонического права, доктор богословия и доктор философии.

Et cetera (лат.) – и так далее.

Второе письмо святого Павла к христианам в Фессалонике, 2 глава, 1—12 строки.

Колоратка – жесткий белый воротничок, элемент облачения священнослужителей в западных Церквях.

Следует учесть, что священнослужители римско-католической церкви дают обет безбрачия. Наличие обручального кольца говорит о том, что епископ принадлежит к одной из старокатолических церквей, отделившихся от Римско-католической в 1870-е годы после Первого Ватиканского собора.

Имена и фамилии подсказывают, кем на самом деле является профессор. Нужно только расшифровать их значение.

Dr Elias K. Rooth – доктор медицины, доктор философии.

Имя героя говорит о его дворянском происхождении. Лещиц – название герба, к которому принадлежит его дворянский род.

Дикастерия – учреждение, ведомство в Ватикане.

Книги, изданные в Европе в начале эпохи книгопечатания: инкунабула – ранее 1 января 1501 года, пост-инкунабула – ранее 1540 года.

Имеются в виду представления, сформировавшиеся у католиков после II Ватиканского Собора.

Ab ovo – от яйца, латинская идиома.

Виселка – некогда приток Вислы, в настоящее время узкий разлив, не соединенный с Вислой.