Никита Самсоник - Anno Domini 4000

Павел несколько опешил от подобного вопроса. Он ещё не отошёл от возбуждения, в его глазах рябил янтарь и белый мрамор, голову его заняли эти масштабные каменные сюжеты, нёсшиеся вплоть до едва заметных, маленьких ворот, что с каждым шагом становились крупнее и массивнее. От волнения к горлу подступил неприятный стальной привкус.

– Служу Императору и Отечеству, – объявил он, прикрыв глаза.

– Это похвально, эмиссар, но речь о Ваших чувствах. Вы когда-нибудь бывали здесь? – нави плавно обвёл зал ладонью.

– Нет, господин нави, я здесь… Никогда не был, – Павел выдержал недолгую паузу, – Доводилось лишь видеть речи Императора с тех ступень. Но я… – он замолк, пытаясь подобрать правильные слова, – Обезоружен, господин нави. Я никогда в жизни не видел подобной красоты.

– И только Император стоит между этой красотой, нашей красотой, и чужаками, – помрачнел нави, – Тьма сгущается, эмиссар. Отношения с государствами иных холоднеют. Верфям от Императора поступает масса заказов. Война не за горами, и закончится она либо нашей победой, либо заревом, что окутает всю Терру. И станется с нашим видом после этого невесть что.

– Я бы не был столь пессимистичен, господин нави, – возразил посол, – Со всеми можно договориться, иначе для чего существует слово? Мурбасы, как я приметил после посещения Лоракха, относятся к нам лояльно. Гоняющимся за честью карахаши… Им достаточно представить самого Императора, чья военная доблесть не знает границ!

Они приходили мимо исполинской статуи Императора. Солнцеликий самодержец возвышался на крепком скакуне и вонзал копьё в скалящегося змея, в чьей пасти была разорванное полотно с внушительной надписью: «Concilium Stellarum 5 5 (лат.) Concilium Stellarum – Совет Звёзд. ». Этот золотой титан обращал гневный взор на рептилию, что была готова сомкнуть пасть у ног его коня.

Павел на мгновение приметил, что примерно тот же сюжет фигурирует на печатях императорских департаментов.

– Вы очень оптимистичны, эмиссар, – с усмешкой отметил Маккаба, – Однако, всё не совсем так. Некоторые не одобряют наш режим, другие хотят просто полакомиться нашими детьми, третьим нужна только бесплатная рабочая сила. У Терры только два союзника – армия и флот.

Маккаба выдержал недолгую паузу, низко поклонился.

– Я вынужден Вас оставить, дела Империи не ждут. Встаньте на этот транспортёр и спокойно долетите до Царских врат. Император ждёт Вас. Удачи.

Павел недолго провожал советника взглядом. Он не имел права заставлять Императора ждать, поэтому устремился к золотым вратам тронного зала, встав на миниатюрную полупрозрачную платформу, что со специфическим стальным визгом устремилась вглубь коридора.

Царские врата. На них была высечена, казалось, вся человеческая история: в сравнении с фигурами Павел был подобен блохе, что неслась по огромным мраморным коридорам. Где-то бежавшие троянцы съедали лепёшки – свои столы, ликовали спасённые гусями римляне, рысью нёсся в персидский строй Александр Македонский, пылал Пекин, у врат которого пировал Чингисхан, наблюдал за Ватерлоо Наполеон, да срывался с земной тверди первый корабль, что рассекал пространство и время. В центре этого эпохального круговорота возвышался сам Император, что крепко держал в своих руках тысячи созвездий. В один момент эти чудовищные ворота задрожали. Пронзительный скрип механизмов эхом раздался по бесконечным коридорам дворца.

Павел, испугавшись, невольно отступил назад, боясь, что врата попросту снесут его в сторону. Вместе с расхождением ворот в коридор вырвался холодный воздух, подгоняемый ласковым ветром, что громогласно завывал под стать горным массивам древней Терры.

Перед эмиссаром предстал не менее огромный и просторный зал, поддерживаемый громоздкими колоннами. Щедрые архитекторы не поскупились даже на них восславить героев древности: Павел отчётливо видел на одной из колонн Одиссея, что выкалывал Полифему глаз, с другой – Гильгамеша, что пытался добиться руки богини Иштар. Вдали возвышался императорский трон, устланный дорогими мехами и мягкими подушками. За ним виднелись огромные мозаики, сквозь которые в зал кроткой россыпью прорывался кровавый свет похолодевшего солнца. На этих мозаиках были изображены события недавнего прошлого: горела Терра под ударами восставших колоний, сталкивались в братоубийственной резне мятежные безумцы и верные Терре люди, в неком божественном свете объявлял о начале империи Император, над фигурой которого возвышалась надпись: «Pax Hominis».

Но Императора на троне не было.

Павел дрогнул всем своим естеством, когда гигантские врата захлопнулись за его спиной. Тронный зал погрузился в приятный глазу полумрак. Эмиссар, поборов засевший в сердце страх, нерешительно поплёлся к пустующему трону.

Лишь приглушённый грохот сопровождал каждый шаг посла. Невдалеке от Хризантемового трона раскинулись бегущие откуда-то сверху янтарные воды, что продолжали, подобно подчинённым и кротким рекам, нестись через весь зал и исчезать где-то за золотыми решётками.

Было холодно, поэтому эмиссар замотал на своей тонкой шее шарф и спрятал руки в просторные рукава мантии, но едва ли это спасало его от мороза высших ярусов Терры.

– Рад видеть Вас в здравии, эмиссар, – раздался мощный и властный голос, но в то же время наполненный безмерной лаской, – Полагаю, Вы ознакомились с моим посланием в полной мере.

Павел опустился на колени, когда из тени вынырнул осанистый человек, закутанный в белый атлас. Он был тощим, тонким, казалось, совершенно бессильным, но его загадочная суть источала дарованное природой могущество. Белая туника самодержца была украшена золотым шитьём, растительными орнаментами и многочисленными звёздами, созвездиями и поясами. В этом причудливом танце красок соседствовали королевские лилии с отчётливо видным поясом Ориона и прочими скоплениями, янтарные лианы вились от его высокого воротника к босым ногам.

Его по-меровингски длинные волосы были темны, подобно золе, густой паутиной неслись к поясу. Ранее казалось, что даже всемогущее время не было властно над ним, но стоило Павлу прищуриться, и в тёмных волосах Императора стали заметны седые волоски, что пучками вырывались из его кудрей.

Его округлое лицо же скрывала солнцеликая золотая маска. Павел, как и вся Империя, никогда не видел лица Императора, а любые изображения, где он предстаёт до своего правления, обычно замазываются.… И лишь холодный взгляд карих глаз, странно отливающих кровавыми оттенками, выбивался из янтаря и золота, устремлялся прямо в душу, заставлял съёжиться.

Он воссел на престоле, опустив руки на подлокотники.