Искра Сафарова - Не стесняйтесь своих чувств и желаний, другой жизни для них не будет

В Утене у меня было много хороших парней. Я любила танцы, они были для меня праздником и необъяснимым счастьем. В летние дни танцы были прямо на улице. Я была центром внимания, каждый парень спешил со мной потанцевать. Мне не приходилось делать для этого никаких усилий, я танцевала стильно, легко, и мальчики всегда во мне что-то находили. Возможно, им нравилось, что я была очень общительной, подвижной, любила наряжаться, менять наряды. Когда человек хорошо одет, то уверен в себе, у него сразу хорошее расположение духа. Я была игривой, весёлой, но, наверное, ветреной. В общем, я была такой, какой хотела быть.

Наряды мне шила портниха, полячка. Она всего один раз сняла мерку, а потом без единой примерки выдавала мне шедевры моды того времени, у неё был хороший вкус. Платья были по последней моде, оригинальными, очень женственными, с брошью, вышивкой, цветком на плече или за поясом, косыночкой, многие фасоны были навеяны трофейными фильмами, которых было тогда множество. Я любила сочные цвета, они прогоняли печаль и уныние, мои наряды радовали глаз. Портниха говорила: «На тебя шить – одно удовольствие».

Я быстро освоила азы верховой езды

Я любила совершать прогулки верхом, ловко и грациозно гарцевала на своем коне. Был у меня, конечно, не чистокровный арабский скакун и не орловский рысак, а обыкновенный красивый жеребец вороного цвета, с изящно вытянутой мордой, беспородный, но гордый конь. Он красиво встряхивал своей пышной гривой, был послушным, и управлять им было не трудно.

Был случай, когда конюх слабо подогнал стремена, плохо подтянул подпругу, а я не проверила седло. Пока жеребец шел лёгкой трусцой, не было проблем, а когда я сильно пришпорила, чтобы его взбодрить, он рванул галопом, видимо на полном скаку ремни у седла ослабли, оно поползло вниз и перевернулось, а я оказалась вниз головой под брюхом. Одна нога осталась в стремени, хорошо хоть руками ухватилась за поводья и не отпускала. Глупый конь мог бы взбеситься, встать на дыбы, понестись и волочить меня по земле пока я не угодила бы под копыта и не сломала себе шею, мог бы лягать, топтать. А мой сразу перешел на шаг и тут же остановился, посмотрел на меня своими темными глазами, фыркнул и стал спокойно перебирать губами удила, чем спас мне жизнь. Я даже не покалечилась, правда, мне всё равно пришлось преодолеть страх, прежде чем снова взобраться на него. Вернувшись, я погладила и ласковыми словами поблагодарила жеребца. С тех пор я не забывала каждый день приносить ему морковку или сахарок, в знак благодарности.

Под руководством отца я быстро освоила азы верховой езды, он научил меня держаться в седле, сделал из меня сносного наездника. Конечно, я ограничивалась прогулками верхом, без скачек с препятствиями, и хорошо знала, когда надо натянуть поводья, когда привстать в седле. Я не была опытной наездницей, но верховая езда мне нравилась. Родители заказали мне брюки галифе, правда, без кожаных вставок и редингота – это сюртук для верховой езды, и шлема у меня не было, но была шапочка с козырьком и сапожки у меня тоже были.

Альгис. У каждого из нас была своя правда

Ухаживал за мной литовский парень Альгис, полное имя Альгирдас, такой волнующий, вежливый, спортивный красавец. Он и по плаванию занимал первые места в городе, и по лыжам, великолепно танцевал народные танцы, был таким серьёзным, воспитанным, романтичным. Мне он очень нравился, и хотя ребята настаивали, чтобы я выбрала кого-то одного, но мне пока не хотелось дружить с кем-то одним. Всей большой компанией мы ходили на танцы, на озеро, играли в пинг-понг, в волейбол, катались на велосипеде, просто общались и весело разбегались. Ребята назначали мне по шесть свиданий в день, и бабушка переживала за меня, все боялась, что кавалеры соберутся все вместе и сбросят меня с моста. Говорила, что нельзя так делать, ты их сначала завлекаешь, заманиваешь, а потом бросаешь, нельзя жить все время, играя в любовь.Но для меня это были просто забавное приключение, чувство быстро вспыхивало и быстро гасло. Никакой любви не было, я просто была беспечной и жизнерадостной.

В эти радужные дни со мной произошла страшная и грустная история. Как-то явились ко мне товарищи в штатском из компетентных органов, так тогда называли работников НКГБ, и приказным голосом сказали:

– Ты комсомолка, в трудную минуту должна помогать Родине, в этом есть острая необходимость. Мы знаем, что ты встречаешься с Альгисом. Нам нужна твоя помощь, возражений не принимаем. Вот тебе вопросы, их нужно на обычном свидании просто в разговоре задать Альгису и записать ответы, а мы потом заберем этот лист. Слово «должна» было ключевым в этом предложении, слышалась повелительная интонация. Ну и что делать? Как отказать? Это уже не проблема, это уже беда. Отец партийный, на ответственной работе, да я и сама считала, что Родине надо помогать. Мне не оставалось ничего другого, как согласиться.

Честно сказать, в Литве в то время не все были довольны Советской властью, в лесах ещё скрывались, так называемые «лесные братья», которые боролись за свободную Литву. В городе как раз произошел случай, когда над литовской гимназией вывесили флаг бывшей Литвы, из учительской украли пишущую машинку, из кабинета военного дела украли оружие. Но мы были ещё почти дети, и это нас не настораживало, мы смутно понимали эти политические игры. Я дружила со всеми ребятами – литовцами, русскими, евреями, с девочками и мальчиками, со всеми ходила в клуб, танцевала, с кем хотела, каждый старался пригласить меня на свой день рождения, благодаря отцу я могла позволить себе хорошие подарки. Когда я приезжала из Паневежиса, где мне пришлось учиться, меня на вокзале встречало по 16 человек, все были ко мне внимательны, а многие парни были влюблены и соперничали между собой.

Короче, я не могла отказаться от этого приказа, хотя мне было очень плохо, но долг Родине все-таки превысил. Альгис был серьезный, умный, видный парень – такой мог возглавить любое молодежное движение, а я была патриотом своей страны, хотя интересовали меня тогда только танцульки, да поцелуйчики. Видимо, для большей важности вопросы мне принесли глубокой ночью, потом так же забрали ответы.

Я решила для себя, что ни за что не напишу про Альгиса плохо. Вопросы задам, но если что-то пойдет не так, сама напишу правильные ответы. Мне не пришлось этого делать. Альгис был ни в чем не замешан, он так же, как и я верил, что все люди братья навек.

Со временем я стала забывать эту некрасивую историю, хотя первое время мне очень хотелось всё рассказать Альгису. Но я боялась, мне велено было молчать. Мы с ним весело проводили время, он приходил ко мне в гости, приносил цветы, уверял, что самый красивый цветок – это я, но как-то подарил розу и чувственным шепотом произнес: «Ты самый нежный бутон розы, но когда тебе что-то не нравится, ты выпускаешь острые шипы, как эта роза». Здорово подметил, сама я думала, что «выпускаю шипы» только в случае опасности.