Алекс Викберг - Дож Арагона. Гиперпанк

– Во тварь! – Семён влепил хорошую затрещину. – Извините, маэстро, душа горит. Можно ещё?

– Обязательно!

Раздался ещё один громкий хлопок и жалобный стон:

– О-ёй!

– Продолжайте, что там ещё за уродца родил ваш коммерческий мозжечок.

– Танкер взорвётся, когда «Звёздный флот» построится пред атакой на Луну.

– И кто эта гнида, позвольте узнать?

– Ваш секретарь, Ферапонт, – Шимоза стрельнул глазами, надеясь увидеть растерянность или злость. Но Ленар, когда ему угрожали, наоборот, собирался, в его организме возникала абсолютная концентрация эндорфина, заставляя радоваться грозящей опасности.

– Так-с, звоним на Марс, причём немедленно! Надо предупредить Рема о диверсанте. Гектор, срочно крути траки в радиорубку.

Разоблачение грязных дел вождя «Фронта освобождения Че» произвели ровно обратный эффект: интенсивность обстрелов только усилилась. Радиомачту снесли электромагнитной пушкой, лишив замок связи с внешним миром. Ферапонт со всё возрастающей тревогой ждал известий о результатах своего предательства. Конечно, взрыв такой силы уничтожил все следы. Никто не сможет предъявить ему обвинение в гибели «Звёздного флота». Но у ЦК мог возникнуть законный вопрос, почему он один уцелел из всей экспедиции. В любом случае требовалось как можно скорее забрать принцессу из «Крепости богов», чтобы циничный Рем не придумал вернуть беглянку на Нибиру в обмен на топливо, если начнётся следствие. Ферапонт несколько раз предпринимал безуспешные попытки отремонтировать искалеченный бот, но снайперский огонь не позволял работать, к тому же требовались детали, которых в замке не было.

Марсианская полиция считала налёт боевиков частным делом и не торопилась что-либо предпринимать. Пулемёты Джона Браунинга из вращающихся башен мерно поливали свинцом толпы осаждающих, не давая подойти близко к гранитным стенам. Зенитные орудия без предупреждения сбивали летательные аппараты, нарушившие защитный периметр. Когда начинали пикать датчики, Фараон подключал новые цинковые коробки с патронами. Визжали резиновые траки по ступеням под тяжестью робота, тащившего ящики со снарядами для пушек. Иногда шумела вентиляция, выгоняя из коридоров сизый муар от пироксилиновых газов.

– Рем, мне надо к принцессе, неужели здесь нет тайных проходов, чтобы покинуть замок?

– Зачем? У меня всё есть: бассейн, бильярд, библиотека, – он показал на пачку газет, валявшиеся на столике рядом с креслом. – Антон наверняка уже надоел своим грохотом соседям. Можешь не сомневаться, скоро хулигана попросят на выход. Тут и дел-то нет. Так, баловство пустое, да и только.

– А принцесса?

– И что с ней сделается? Родит здорового малыша, как и предписано природой, или нет, что тоже бывает. Идём, партийку в шахматы сочиним. Я тебя чифир пить научу, время и пробежит. Расскажи, что там у тебя с Третьим Отделом, капитан Вениамина какой-то, что за диковинка?

– Будто не знаете, что на Венере живут гермафродиты. Так вот – Вениамина он и есть? Этот самый, ну вы поняли!

Рем вопросительно посмотрел поверх очков, водружённых для прочтения экстренного выпуска «Хроник Марса», доставленной только что пневмопочтой.

– Представь себе, не интересуюсь чужой гимнастикой. И что за дела с Вениаминой? Сладкая парочка? – Рем постучал костяшками пальцев. – Динь, динь?

– Если бы. Антон держит бордели по всей системе. А работают там… угадайте сразу, и совсем не добровольно.

– Бедный Ленар, боюсь, его сердце таких радостей не выдержит. Хорошо, что мой мальчик уже никогда не узнает, кем стал друг детства. Летай спокойно в вечном безмолвии, сынок. – Рем поднял кверху глаза: – Во имя звёзд и космоса. Аминь, – и уткнулся в передовицу, чтобы отвлечься от печальных воспоминаний.

– Так вот, главный тиран Венеры не в восторге, что похищают его подданных.

– Вот негодяй! Что удумал! Не дождётесь! – прошептал Рем, отбрасывая смятую газету в сторону, потом закричал: – Фараон, Фараон, ты где, железяка полицейская!

В библиотеку стремительно ворвался, треща резиновыми гусеницами по базальтовым плитам, камердинер и замер в ожидании приказов.

– А почему вы его Фараоном назвали? – спросил секретарь, привыкший к резкому характеру марсианина.

– Так он раньше в полиции работал. Списанная модель, видишь планки для погон и встроенный электрошокер. Фараон, выдай разряд товарищу.

– За что! – только и успел крикнуть Ферапонт, рухнувший в кресло от сильного разряда током.

– В камеру поганца! И сразу на крышу, антенну чинить. Не мигай лампочками, нежить полицейская, надо!

***

Густая свинцовая облачность медленно надвинулась с севера. Редкие лучи солнца окончательно погасли в мангровых зарослях, уступив место косым струям начавшегося ливня. Модлен, закрыв лицо соломенной шляпой, изволила кушать кофе в летней веранде. При помощи десертного ножа отрезала кусочки от горячего кекса, чтобы, повертев перед собой на серебряной вилке, съесть очередной шедевр Гектора.

– Бесконечное счастье, какими судьбами? – начал Ленар и осёкся, заметив лангет на носу. «Здорово ей принцесса косметику сделала», – отметил про себя.

– Кофе будешь? – спросила жертва материнской любви.

– Вопрос настолько важный, что без кофе не получиться?

– Зачем ты мне сразу портишь настроение?

– У тебя серьёзный вопрос или хрупкое настроение покоя не даёт?

– С тобой просто невозможно! Знаешь, у твоего сына совсем с головой плохо.

– Во-первых, у нашего! Во-вторых, я в его извилинах не копался вообще никаким образом!

– Вот именно! А мог бы.

– Не тяни. Что хочешь?

– Поговори с ним.

– Это зачем? Вы совместными усилиями тюрьму мне соорудили на Венере. Ты как себе это представляешь? Он большой мальчик, со-о-всем большой.

– Неужели тебе всё равно? Других сыновей у тебя нет!

– Сын, дорогая моя, это когда ты его воспитал, а, пардонте, не любовью побаловался. Это всё?

– С тюрьмой была неправа: Антон настоял.

– Это извинение? Непохоже. Но, зная тебя, принимается.

– Помоги организовать на Венере театр?

– Ага, вот где правда с букетом! Про Антона – это для затравки?

– Ленар, только ты это сможешь. Деньги на рекламу у меня есть!

– Приятно, конечно, но теперь я, можно сказать, придворный фаворит. Помогу только в счёт высохшей любви и обязательной ненависти. Напиши свои идеи, а мы с Ремом подумаем, что можно сделать.

– С Ремом? Он меня на дух не переносит!

– Я попрошу нижайше, а то захандрит там на Марсе без работы. За Антона больше не вспоминай, самому больно, придурок весь в мать.

– Ты опять?

– Привыкай, если хочешь театр на Венере. Счастье надо выстрадать. Впиши в райдер, мне будет приятно.