Алексей Летуновский - Несъедобный мёд травоядных пчел

Солнце только всходило с востока, его лучи плавно проникали повсюду и скользили по чистому песку, который на солнце, да еще и под шум волн, вел себя просто потрясающе. Настолько потрясающе, насколько должен был вести себя человек, просыпающийся по утрам. Кто этот человек?

Пусть им буду я.

От утренней поездки на автобусе до пляжа ужасно болела голова. Если бы я знал, что мне позвонят так рано, не пил бы вчера. Хотя, какая разница – пей, не пей – с утра всегда чувствуешь себя паршиво.

Тонкий голос оператора, а Они набирали себе операторов на телефоны- я знаю, видел много объявлений, требовались молоденькие девушки, которые своим голосом заставляли бы таких как я поверить Обществу и с утра пораньше отослать их на пляж – разбудил меня и пожелал доброго утра.

Песок заканчивался у ступенчатого подъема на пригорок, а побережье уходило в обрыв. Я поднялся по этим земляным ступенькам и заметил белый крест на краю обрыва, наклеенный скотчем и марлей. Крест немного шуршал на ветру, и я подумал о том, что Общество, должно быть, нанимало и тех, кто должен был клеить кресты. От этих мыслей набегала паранойя, и совсем не хотелось смотреть вдаль, в безмятежный горизонт океана.

Я снял обувь и ступил на крест. Взор уперся в кишащий волнами океан, бьющий волнами об обрыв и размахивающий на волнах всяким мусором. Солнце начинало светить еще ярче, и от этого еще больше болела голова, свет давил на глаза и их хотелось вырвать и растоптать. А я их закрыл и вслушался в звук океана. Интересно, далеко ли противоположный берег? Какой он? Может, выложен булыжником и рассечен пристанями с рыбацкими лодками, а может потерян в болотах. В любом случае, тот берег будет такой, как он будет, а не такой, какой я вижу его через непроницаемый горизонт. Да и есть ли тот берег?

Мне все время казалось, что существует вероятность того, что там- на горизонте океана-лишь огромный водопад с падающей водой, падающей в никуда и никогда не возвращающейся обратно.

И тут меня тронули по плечу. – Не оборачивайся.

Я даже не собирался открывать глаза. Еще Общество нанимало людей для того, чтобы трогать таких как я по плечу. Голос был похож на голос бедного, но идиота, студента.-Бери конверт, – продолжал голос в моем правом ухе и переходил в левое:

– Не оборачивайся.

Боится. И у него паранойя. Как все связано.

Домой я возвращался на том же самом автобусе, на котором ехал на пляж, поэтому все время я переглядывался с кондуктором, а она со мной. Синяки под глазами… она тоже не высыпается. Ее тоже будят и суют в автобус по утрам.

Когда я шел к остановке, на скамье у прибрежного парка сидел человек, а когда я прошел мимо него, он резко встал и направился туда, откуда шел я. Интересно, этот тот же, кто клеил крест, или специальный рабочий, срывающий кресты и заметающий следы? Все продумано Обществом.

Мне надоело переглядываться с кондуктором, и я раскрыл конверт. Бумаги были похожи на документы о сокращении штата сотрудников случайного предприятия. Один лист чистый, второй полон текста. Стиль текста – совсем не официальный и уж тем более не деловой.

«Привет, человек…»

Я поздоровался. Пенсионерка, сидящая позади, фыркнула. Ей платят за то, что она фыркает, когда я здороваюсь с бумагой? Я сосредоточился на листе:

«… Твоя очередь, человек, подойдет в январе будущего года…»

Как жаль, ведь я хотел все кончить в этом году… – прошептал я бумаге. Пенсионерка снова фыркнула. Почасовая оплата?

«…17 января будущего года из ТРК «Река» с правого входа выйдет девушка с белым пакетом, в красной куртке и красной шапке, в джинсах и сапогах. Не в валенках, не в уггах, а в сапогах. Она выйдет ровно в 17:15:31. Человек должен проследовать за ней, не вступая в разговор, и получить дальнейшие указания».

Подпись. Дата.

Подпись такая странная и корявая, будто подписавшийся хотел нарисовать танк, а нарисовал солнышко. А дата сегодняшняя. Это не удивляло.

Возможно, и для написания текста Общество наняло человека. Возможно, юную девочку- отличницу из случайной школы с отличным почерком. Возможно, девочку накачали наркотой. Общество знает в этом толк. Хотя, и для того, чтобы накачать девочку наркотиками, Общество наняло специалиста попроще. Все продумано.

Когда уже наступит январь?

Ах, да. Наступил.

Я стоял на морозе и понимал, что стою не на пляже. Я стоял на морозе и смотрел на часы. Забавно, я купил часы с секундной стрелкой специально к сегодняшнему дню. 17:14:48.

Забавно – этого торгового комплекса еще в мыслях не было у градоначальников летом. Раньше на этом месте была детская площадка. Сейчас детскую площадку сменило кафе с неправильной пищей на пятом этаже. Хорошо, что на пятом.

17:15:31.

Она вышла точь-в-точь, секунда в секунду. Причем ровно по моим часам, хотя они могли барахлить и все такое…

Красная куртка, красная шапка, белый пакет, джинсы и черные кожаные сапожки. Я подождал, пока она удалится метров на пять, а затем неспешно пошел за ней. Я знал, что она знает, что я иду за ней, поскольку моя тень на четверть доходила до ее тени. В этом городе все еще существуют тени.

В других городах на них уже лимит и помесячная оплата. Она прошла мост, спустилась в сквер и прошла сквер насквозь, не обращая внимания на лающих собак и падающих под ноги детей. На премию идет. А я иду за ней. Она прошла сквер, вышла к элитным домам и прошла вдоль них, затем свернула к гаражам и вышла к старым пятиэтажкам, прошла по дворам, перешла дорогу и свернула в арку двора образца восточной клумбы. Я остановился в арке, поглощенный темнотой и смотрел, как она замедляет шаг, не замечая моей тени на четверти ее тени. Она остановилась и стояла. Узкая тропинка вела к дверям подъезда. Она немного поколебалась и пошла к этим дверям, а потом скрылась в них, в железе, навсегда.

Я подошел к этим дверям и смотрел на двери, и на дверях было объявление. Во дворе на скамье сидел человек и я знал, что когда я сорву один из листочков для срыва, он сорвет все объявление. Это его работа. Я прочитал объявление. В нем говорилось о травле насекомых на дому, а на листочках для отрыва была надпись «Уничтожение насекомых!» и телефон. И телефон… Наконец, вернувшись домой, я стал звонить по номеру, два раза ошибившись при наборе круглого циферблата, а на третий раз слушал гудки. Оператор с тонким голосом подобным облаку мучной пыли назвала адрес и время. Вот и настал мой черед, моя смена.

В ночь я решил не спать. Немного прогулялся, проверил адрес, названный оператором. Небольшое двухэтажное строение. Ничего особенного. Вернулся домой, посидел в кресле и посмотрел в окно. Очень сильно хотелось попрощаться с кем-нибудь. Очень сильно хотелось просто набрать случайный номер и сказать ответившему: – Прощай.