Ольга де Бенуа - Дьявол с кладбища Пер Лашез

Маленький Дьявол спешил. Он не чувствовал ни времени, ни пространства. Он не слышал и не видел ничего вокруг. Он несся по кладбищу, не разбирая дороги, прямо по надгробиям, чтобы срезать путь. Все мысли его были о Прекрасной Деве, в его омертвевшем, замерзшем за тысячелетия мрака сердце тлел, согревая, тихий огонек. Как будто огненный бутон распускался, покачиваясь, в его косматой груди.

Маленький Дьявол и сам не заметил, как налетел на могилу скучающего Джима Моррисона. Ее обитатель лежал, закинув руки за голову, на разрисованной надписями плите, глядел на Луну и, болтая босой ногой, уныло напевал извилистую и глубокую, как сон, мелодию, в которой можно было захлебнуться. Мелодия лилась по кладбищу, налетала на деревья и темные души, словно освежающие порывы дождя и ветра, ворчала, как рокот грома в смутную ночь, щекотала уши, баюкала сознание, уводила за собой в неведомые края, как дудочка Нотолова.

Маленький Дьявол заслушался. Песня околдовала его.

– Какая волшебная мелодия! – закричал он вне себя от восторга, едва дождавшись последней ноты. – Вот если бы я спел ее моей возлюбленной! Тогда бы она точно взглянула на меня. Она бы полюбила меня всей душой…

– Если я скажу: «Здравствуй, Дьявол», сочтет ли это Сам за богохульство? – задумчиво проговорил Джим.

– Говорят, Самому нет до нас никакого дела…

– Думаешь? Сам сказал бы, что мир – это сад, и ему нравятся все цветы, – Джим Моррисон сел на своем надгробии, взял с него розу и начал жевать темные лепестки. – Люблю смотреть на цветы. В отличие от людей, они не умеют притворяться. Даже когда вянут.

Джим вздохнул и посмотрел на небо.

– Скоро полночь. Составишь мне компанию на Рождество? Так тошно быть здесь совсем одному, ты бы знал.

– Прости, Джимми, я так спешу!

– Спешишь? К той самой возлюбленной? Она же на тебя даже не смотрит.

– Не смотрит. Но если бы она только посмотрела на меня! Все было бы по-другому, – Маленький Дьявол вдруг загрустил. Но грустил он недолго, потому что ему вдруг пришла в голову одна мысль. Он смотрел на Джима Морисона с жадным нетерпением.

– Косматая Ведьма говорит, что женщины всегда обожали тебя, – закричал он. – Что они всегда смотрели на тебя, не могли оторвать от тебя глаз…

– Тебя мучает жажда, – Джимми меланхолично смотрел на свою розу. – И меня мучает жажда. Лучше бы вместо цветов мне приносили виски. Хороший шотландский виски.

– Расскажи мне, Джимми, расскажи мне, как сделать так, чтобы она полюбила меня?

Джимми вздохнул и наконец лениво взглянул на Маленького Дьявола, который стоял рядом, от нетерпения кусая себя за хвост и переминаясь с лапы на лапу.

– Женщины – опаснейшие существа, Маленький Дьявол. И им нравятся зеркала. В зеркало их и можно поймать. Я много раз ловил.

– В зеркало?

– Понимаешь, все женщины любят силу, власть, красоту. Но силы, красоты и власти на всех не хватает. Тогда некоторые притворяются, что слабость, уродство и бессилие – это то, что они и искали. Есть те, что любят все тайное, они чертовски любопытны. Иные, наоборот, любят все явное. Тянутся к простоте. Есть те, что любят селиться в душе. И те, что предпочитают жить в сердце. Но всех женщин объединяет одно: они хотят, чтобы их понимали . Стань для них зеркалом. Лучшим зеркалом, какое у них было, зеркалом их иллюзий, зеркалом их мечты, зеркалом их прекраснейших отражений, их лучшей версии себя, и они отдадут тебе все, что у них есть, и даже душу.

– Как же мне стать таким зеркалом? – спросил Маленький Дьявол.

– Для начала перестань отражать только себя.

Джим встал на своей могиле, высокий и мрачный, и торжественно протянул руку к Луне, как будто пытался положить ее себе на ладонь. Он начал декламировать, покачивая ногой в такт:

«Я встал, когда редела ночь. Поди ты прочь! Поди ты прочь! О чем ты молишься, поклоны кладя пред капищем Мамоны? Я был немало удивлен. Я думал – это Божий трон…» Ты любишь Уильяма Блейка? Жаль, что он заперт в другом аду.

Маленький Дьявол взглянул на небо и содрогнулся от того, что увидел там. Над их головами бушевал смерч, повсюду шумели, ликовали и дрались, все небо потемнело от нечисти, несущейся к воронке Пер-Лашез на карнавал к Безумному Рыбнику. Демоны мчались верхом на аспидах, василисках и химерах, реморах, левиафанах, вивернах и ехиднах. Духам ночи не было никакого дела до мира, который вот-вот мог обвалиться внутрь себя, вывернуться наизнанку, более того, их веселил этот размах, эта удаль, эта мощь разбушевавшейся стихии.

И над всем этим кошмарным действом сияла Луна, неуловимо прекрасная, как движение времен, чуждая войне стихий. Но как Джимми ни пытался, он не мог дотянуться до нее своими руками.

– Если бы я мог летать! – Джимми искривил рот с мягкими, как у ребенка, губами. – Если бы я мог летать!

– Как же мне стать зеркалом для Прекрасной Девы? – завопил Маленький Дьявол, пытаясь перекричать вой обрушившейся на них стихии.

– Зеркало в твоем случае не сработает. Оно не работает, когда встречаешь ту самую. Тебе нужна магическая формула.

– Магическая формула?

– Без магии в этом мире никуда. Кому как не Дьяволу это знать? Но важно, чтобы это была именно твоя женщина. Всем чужим достаточно просто хорошего зеркала.

– Я силен. И умею изменять форму предметов, – закричал Дьявол. – Я могу превратить твою розу в прах. Смотри. – Он смял остатки розы в своих маленьких лапах, и она рассыпалась в пыль. – Это и есть магия?

– Магия работает не так, – засмеялся Джим. – Вот когда ты сможешь превратить этот прах обратно в розу, ты, может быть, станешь магом. Поймешь Самого. И познаешь, что такое настоящее одиночество.

Джим Моррисон свистнул. Появилась старенькая «хонда» из желтоватых костей. Призрак взгромоздился в нее.

– Скажи мне, что за магическая формула! – воскликнул Маленький Дьявол. – И я буду вечно благодарен тебе. Я обязательно тебе еще пригожусь. Никогда не знаешь, где тебе может понадобиться Дьявол.

По лицу у Джимми скользнула как тень озорная улыбка.

– Есть любовная формула , которая действует безотказно во всех случаях, во все времена. Запоминаешь? Приготовь любовное зелье в ночь четырех, нет, пяти ненастий. Вот как в эту. Возьми для начала череп Оскара Уайльда. Среднего размера. Одну штуку. Кинь в него философский камень и осколки зеркальца Косматой Ведьмы, пять штук. Добавь Пламя Безумного Рыбника, да побольше, остуди смехом и слезами Луны. Размешай, – Джимми задумался на секунду, – пером Белой Вороны. Накрой все это тенью времен и позволь настояться до рассвета. И с первыми лучами Солнца дай испить своей возлюбленной. И ее сердце и душа откроются для тебя, время потечет для вас в одном направлении, и вы станете с ней одним целым.