Ирина Москвина - Демонология нашего района

Не держащуюся на ногах невесту загружают в машину, жених пригнал заранее еще до всего, туда же загружают и прочих самых стойких, кому в ту же сторону, нестойкие уже, оказывается, давно исчезли в неизвестном направлении. Туда же, куда и гули. Жених трезвый, потому что не пил, папа невесты тоже в завязке. Остальные в разной степени хороши. Подружка невесты тоже хороша, но по крайней мере осознает, что хороша, и способна пусть и не двигаться, но анализировать обстановку. По крайней мере, успевает заметить, когда жених высаживает ее с мужем у метро, что невесте совсем кирдык. Невеста выпадает на воздух и заблевывает крыло машины и детали своего свадебного облачения, все это, разумеется, на глазах у трезвого, что важно, жениха.

«Ага!» – находит в себе силы удовлетворенно подумать подружка, шатко всовываясь в метро. На этом, правда, ее раздумья прерываются, она тоже основательно набравшись, но все-таки не до такой степени, чтобы блевать посреди улицы, это уж извините. Это надо постараться, чтобы до такого дойти.

В общем, все в итоге было понятно, когда время спустя невеста с женихом действительно стали разводиться, понятно, отчего это и что к чему. Что это сразу был кошмар, а не свадьба, о чем гости молчали только из вежливости, что голубок нагадил жениху в руку, а невеста и вовсе облевала все вокруг. И что у него, интересно, была за брачная ночь, с храпящей в непроглядном пьяном сне с ног до головы заблевавшей себя невестой. Все, все у нее было в блевотине, сочувственно объясняла потом подружка невесты. То-то у них была ночь любви! Они из-за этого и развелись в конечном итоге, я думаю, раз у них изначально все пошло вкось. Раз он сразу потерял к ней последние остатки любви и уважения. А кто бы не потерял, спрашивается. Раз она предстала перед ним в таком неприглядном истинном виде. И ей потом всю совместную жизнь перед ним было наверняка неловко за свое такое поведение, так и не избавилась от этой неловкости. Представляю себе, вот он ее доволок до дома, взвалил на этаж, плюхнул на брачное ложе, и что? Толку от нее в таком состоянии никакого, снял с нее, наверное, платье и дубленку, но без всяких намерений, а чтоб не воняло, бедненький…

Бедненький жених действительно снял тогда со спящей невесты дубленку и платье, а заодно длинные блестящие серьги и газовый шарфик, заботливо укрыл ее одеялом и пошел на кухню налить себе чаю. Очень хотелось чаю, после всех этих салатиков и прочей свадьбы. Потом он вернулся в комнату и стал любоваться своей невестой, прихлебывая чай. Невеста была очень смешная, мятая и в пятнах от растекшейся косметики, и очень красивая. Время от времени она принималась посапывать и всхрапывать, и от этого жених преисполнялся какого-то почти непереносимого умиления. Потом ему тоже захотелось спать, и он улегся рядом, уткнувшись лицом в ее бывшие кудри, слегка пахнущие рвотными массами. «Напилась, девочка моя, – счастливо подумал жених, засыпая. – Совсем плохо было маленькой моей, роднульке…»

А невеста, как это водится у алкоголиков, неожиданно подскочила в шесть утра, обнаружила, что сна у нее ни в одном глазу, обнаружила мирно спящего жениха и свои скомканные грязные одежки у него в ногах, и в характерном для таких пробуждений плывуще-бодром состоянии отправилась в ванную. Оказалось, что абсолютно все – и дубленка, и платье, и газовый шарфик, и длинные блестящие серьги – все было в блевонтине. Даже каким-то образом она попала на бутоны лилий, вплетенные в прическу. Невеста мимоходом удивилась этому, методично работая щеткой и счастливо думая о женихе. «Спит сейчас, – думала невеста, блаженно улыбаясь и обнаруживая в счищаемом фрагменты всего, что было на столе – и печеночного торта, и красной рыбки, и салата с грибами (того, который „что-то потрясающее“). – Устал, бедненький. Эк ведь меня угораздило. Как он меня до дому-то вчера доволок, мой хороший. Мой муж, мой самый любимый…»

А отмыв свой наряд и себя, невеста вернулась к жениху и стала смотреть, как он спит – и так любила его в этот момент, что даже как-то обессилила от этой любви и тоже заснула.

Чтобы утром проснуться и снова быть вместе, всегда-всегда, как и обещали друг другу.

Но подружка невесты, конечно, не знала таких подробностей и все напирала потом, когда они стали разводиться, на эту их несостоявшуюся ночь любви, будучи не в курсе, что ночь любви-то как раз на самом деле состоялась, и еще как.

И что жених с невестой как раз, вспоминая все самое лучшее, что у них было за период совместного житья, неизменно вспоминали и эту свою брачную ночь. И что развелись они совсем от других причин, от того, что стало происходить уже потом, гораздо позже, а никак не от этого.

И уж никак не от того, что, мол, на свадьбе голубок нагадил жениху в руку, и это послужило предопределением.

Эти подружки вообще, как правило, ни черта не понимают в чужих отношениях и только и умеют что завидовать и собирать сплетни. Даже непонятно, зачем их в принципе надо звать на свадьбу, разве что из вежливости. По крайней мере, на свою третью свадьбу невеста пригласила ее уже исключительно из вежливости, они уже совсем почти не общались к этому времени, слишком далеко разбросала жизнь, но все-таки решила пригласить. И потом, показалось как-то глупо – на те две приглашала, а на эту нет, почему бы и нет, в конце концов, на самом-то деле.

Про очень странное чудо рассказали мне недавно. Хотя, как известно, вера может двигать горами, но тут были вот именно что не горы.

А была одна женщина, и ей очень хотелось родить дочку. Может, дети-сыновья у нее уже были, а может, и так. Но непременно чтобы дочку. И вот она забеременела, приходит на УЗИ, а ей там и говорят: у вас мальчик! Она на другое УЗИ, и там тоже говорят: у вас мальчик! Она на третье, и та же отчетливая картина. А этой женщине ну так хотелось дочку! Тогда она пошла и стала молиться Матронушке, известной в народе и за его пределами святой, поехала специально в Москву для этого, вот где монастырь и могилка (или мощи), и что-то там сутки или больше отстояла на коленях, глубоко беременная, все прося: мол, святая Матронушка, вот бы у меня оказалась все-таки девочка! Потом вернулась, пришла на следующее плановое УЗИ, и раз – УЗИ показало девочку! И когда про`бил срок, родила именно девочку, дочку. Что называется, вымоленную. И все вокруг восхищались – и женщиной, и Матронушкой, и мощами и мощью, мощью веры, т. е. ее силой, способной творить чудеса и вот так вот действительно двигать и горами и не горами тоже. А я вот все думаю, все представляю, как они стояли Все Трое в головах парящего в эфире ментального тела той женщины в период с двадцать четвертой по тридцать вторую неделю, и Дух Святой поправляет маску и натягивает перчатки, а Матронушка подает ему скальпель и объясняет, что и куда резать или двигать. А вы говорите – законы против гомосексуализма или, допустим, операции по смене пола. Или фото мэра Рейкьявика в платье. Где тот мэр, где те законы. А чудо – вот же оно, есть, украшает очень суровую ткань нашей реальности.