Георгий Панкратов - Крафт

– Ты вот вроде шаришь во всём этом – все эти СМИ, тексты, как чего там подать, объяснить, убедить. Но не зря ты мне всегда казался странным. Голландец, бля. Летучий. Держи уже – и дуй в свою Голландию. Свободен.

Кирилл выхватил лист.

– Знаете что, Вячеслав Сергеич.

– Ну давай, ну давай же, – глаза генерального заблестели, он потирал руки. – Смелее. В этом кабинете звучало всякое.

– Посылать вас, как вы предложили, я совсем не хочу, – сказал Кирилл. – Я потратил огромную часть своей жизни, работая на вас. За вашу идею, за ваши проекты, за вашу продукцию, за ваше место на рынке – не за себя. Вместо того, чтобы по-настоящему жить, делать что-то полезное для людей, для себя. Я не принадлежал себе, а бился за то, что лично для меня не имеет никакой ценности, никакого значения. Но бился хорошо – и побеждал, а значит, и вы побеждали. Вот такие дела.

– Так и что же? – генеральный перевёл взгляд на монитор, давая понять, что теряет интерес к разговору.

– Как вы думаете, зачем я рассказал вам про Голландию, зная ваши шуточки и то, как вы станете издеваться? Ведь мог же не говорить – ну, уезжаю и уезжаю.

– Кирилл, – директор откинулся на спинку кресла. – Ты всерьёз думаешь, что мне хочется всё это знать?

– Я сказал это затем, чтобы вы знали, что есть и другая жизнь, люди, и можно любить другое и стремиться к нему, хотеть другого. Понимаете? Я полюбил это место всем сердцем, и мне не стыдно сказать это, отстоять, потому что я теперь представитель не вашей компании, а самого себя. Я даже страницу на «Фейсбуке» удалю. И «Инстаграм» этот грёбаный, который так ненавижу. А прежде всего отпишусь от вас.

Кирилл шумно выдохнул. На лице генерального расползлась широкая улыбка, а затем тот заговорил, медленно и спокойно.

– Да ничего не изменится. Ты будешь принадлежать себе ровно до тех пор, пока не кончится последняя зарплата. А потом побежишь… Кстати, кому ты будешь там принадлежать, в своей Голландии? За кого будешь биться? Ты всегда останешься таким же – хоть в Голландии, хоть в Новой Зеландии. От себя не убежишь, не скроешься. – Он поднял руку и описал презрительный жест в воздухе, словно от чего-то отмахиваясь, а затем ухмыльнулся и смерил Кирилла холодным взглядом. – Так что иди давай. Деревянко!

г. Севастополь, набережная, сквер у памятника Создателям метода размагничивания кораблей

День (выходной). Ветер с моря.

На скамейках оживлённо переговаривались люди. К каждому подходил мужчина в кепке с якорем: приветствовал, перекидывался парой слов, затем отходил, доставал мобильный. Приходили новые люди, и вскоре на маленькой набережной собралась внушительная толпа. Мужчина подсчитал пришедших и, закончив, хлопнул несколько раз в ладони, прося внимания.

– Пятьдесят один человек, поздравляю! – громко объявил он. – Это немало.

– Это очень немало, – ответила женщина из толпы. – Мы никогда так не собирались.

Люди одобрительно зашумели: да, такое впервые, действительно.

– Знаете, и это здорово, – с энтузиазмом подхватил мужчина в кепке. – Микросообщества, локальные коллективы, например, жители небольшого района, которые собираются вместе, чтобы решить насущные проблемы – это тенденция всего мира. Люди должны понимать, что от их воли, от их решения многое зависит. И хотя, как вы все давно знаете, меня вряд ли можно заметить где-то кроме нашего района, – по рядам пронеслись смешки, – я отлично знаю, что это давно работает в Европе, да и, пусть и со скрипом, в нашей с вами стране. Всё это похоже на какую-нибудь предвыборную речь, правда?

– Всё правильно, Кир, – поддержал полноватый мужичок с усами.

– Но я, как вы знаете, никуда не выдвигаюсь. Да, вот опять получилось двусмысленно.

Люди снова посмеялись, но недолго: притихли, ожидая продолжения.

– Мне интересно только то, чтобы жизнь в нашем с вами, моём родном месте, Голландии, была удобной, приятной и радостной для всех. Проблем у нас много, их мы постепенно решаем, но сегодня мы обсудим проблему городского катера. Все знают, что с нашей Северной стороны Севастополя в основной город быстро добраться можно только катером, и нынешних, которые курсируют до площади Захарова, явно недостаточно: хорошо только тем, кто живёт рядом или на улице Богданова. Туда ходят несколько автобусов, там оживлённое движение – то ли дело у нас: к нам заворачивает только сорок шестой маршрут, который ездит, как вы знаете, редко, и прекращает рано.

– Так и есть! – крикнула из толпы девушка с коляской. – У меня допоздна работа, и часто не успеваю, а такси только за свой счёт.

– Это верно, – подхватил Кир. – Добираться из центра на такси не только дорого, но и долго. Объезд Севастопольской бухты займёт как минимум час, но и с катером, увы, не быстрее. Минут двадцать – полчаса ждёшь автобус, двадцать едешь на нём, пятнадцать – ждёшь отправления катера, плюс ещё десять минут в пути. Итого в идеальном случае дорога до площади Нахимова займёт минут пятьдесят, в худшем – до полутора часов. И так каждый день туда и обратно, а ведь и из центра нужно ещё доехать до работы. Будь это единственным способом, может, разговора бы и не было, может, бессмысленно нам было бы здесь собираться. Но есть способ гораздо быстрее и удобнее, и он, как вы знаете, прямо за вашими спинами.

Кир вытянул руку с планшетом, и люди инстинктивно обернулись, хотя и без того знали, о чём речь: в конце набережной стоял причал «Голландия», на котором резвились мальчишки. На старом столбе висела бумажка с расписанием.

– Катера на Инкерман заходят сюда дважды в день. И если утреннее время ещё может показаться кому-то удобным – половина седьмого утра, то вечернее точно нет. В семнадцать часов отправляется катер из центра, в семнадцать! Кто им пользуется?

– Да никто! – крикнули из толпы.

– Ну, я пользуюсь, – вставил кто-то. – Но всё равно неудобно.

– Правильно, – кивнул Кир. – Рабочий день до восемнадцати, плюс нужно добраться до Графской пристани – итого девятнадцать, а то и двадцать часов. Почему в это время нет катера? А почему нет утром ещё пары рейсов? Почему нет в выходные – ведь кому-то на рынок, кому-то в магазин, культурные мероприятия, футбол.

– Да какой у нас футбол! «Чайка» была в четвертьфинале кубка, а теперь.

– Ну, – Кир замялся. – Жизнь-то наладится. С себя, начинать с себя нужно. Вот почему я собрал вас. Всё это нужно менять. Всё, что неудобно, всё, что бессмысленно. Если катера работают, они должны быть для людей, для жителей. Для нас! Ведь вас отделяет всего десять минут от центра города! Десять! А приходится делать такой гигантский крюк с тремя, а кому с четырьмя пересадками! Я слышал, город закупил пятнадцать новых катеров. Пятнадцать! И все они пойдут для усиления действующих линий – на Захарова и Радиогорку. А мы? А Инкерман? Когда-то нам обещали мост.